Энн Райс - Гимн крови

Долли Джин, дремавшая в обнимку с бутылкой, внезапно обнаружила признаки жизни, стала раскачиваться, наклонилась вперед, ее маленькие, окруженные морщинками глаза тяжело уставились на Мону.

— Мона Мэйфейр, прикуси язычок, — сказала она. — Тебе хорошо известно, не важно, как ты была слаба, что Ровен очень редко говорит, а уж если говорит, то у нее имеется, что сказать. Ты и твои восхитительные друзья узнают о семье Мэйфейр, и каким образом, скажи, это может причинить тебе боль? Как твоим красивым спутникам понять тебя? Замолчи.

— О! Ты просто присоединилась к общему хору! — резко ответила Мона. — Пей свой Амаретто и не трогай меня!

— Мона, — сказал Квинн, как мог любезно. — Есть вещи, которые нам необходимо выяснить ради твоего же блага. Неужели так тяжело слушать Ровен?

— Ну хорошо, — несчастным голосом ответила Мона и уселась обратно на стул. Она вытерла лицо одним из тысячи своих платков. Уставилась на меня. Я уставился на нее, потом перевел взгляд на Ровен.

Ровен наблюдала всю сцену с отстраненным выражением, ее лицо было еще больше расслабленным, чем за весь вечер.

Долли Джин сделала еще глоток Амаретто, уселась обратно и закрыла глаза. Михаэль изучал нас троих. Стирлинг ждал, но наши резкие слова его зачаровали.

— Ровен, — сказал я. — Ты можешь нам рассказать, кто же такие Талтосы? Мы ничего о них толком не знаем. Можешь объяснить подробнее?

— Да, — ответила она послушно. — Я могу рассказать не больше, чем любой другой.

Глава 18

Выражение ее лица оставалось безучастным. Но, даже глядя в сторону, она собиралась с мыслями.

— Это млекопитающие, — сказала она. — На вулканическом острове в Северном море они выделились в отдельный вид, не имевший ничего общего с человеком разумным, за тысячи лет до того, как человек разумный появился. Возможно, процентов на сорок пять мы имеем общие гены. Существа выглядят так же, как мы, только, обычно, выше, а их конечности длиннее.

Их костная структура в основном представляет собой то, что у нас принято называть хрящами. Когда они достигают зрелости, у самок самопроизвольно происходит овуляция, и плод развивается в какие-нибудь минуты или часы — я пока не знаю точно, но как бы там ни было, это оказывается ужасающим стрессом для матери. Рождение сопровождается жестокой болью, а новорожденный выглядит, как маленький взрослый и тут же начинает расти.

Мона вся переменилась при этих словах. Она придвинулась к Квинну, и тот обнял ее рукой и тихонько поцеловал.

— Талтосы нуждаются в материнском молоке, чтобы расти, — сказала Ровен. — А без этого молока они не разовьются, как следует. Если в течение часа после рождения они не получают молоко, для них возникает риск остаться низкорослыми. Вот благодаря этому молоку и телепатической природе матери дитя достигает своих взрослых размеров в течение этого часа. Обычно это шесть с половиной футов. Мужские особи могут иметь рост в семь футов. Детеныш будет пить молоко матери так долго, как сможет — недели, месяцы, годы. Жертва, приносимая матерью, огромна.

Ровен остановилась. Она склонила голову и прижала руку ко лбу. У нее вырвался глубокий вздох.

— Молоко, — сказала она. — У молока целебные свойства. Его можно использовать как лекарство для людей. — Ее голос надломился. — Так до конца и не выявлены все свойства этого молока.

Она намеренно продемонстрировала череду образов. Спальня с кроватью, предназначенной для проведения опытов. На этой кровати сидит Ровен и берет у юной женщины молоко из груди. Преграда. Вспышка. Несколько выстрелов. Нечеткая картинка с Ровен, копающей в этом самом саду. С ней Михаэль. Ровен вцепилась в лопату. Тело молодой женщины, расслабленное, лежит на грязной земле. Горе.

Ровен продолжала сильным, механически звучащим голосом.

— О продолжительности их жизни ничего не известно. Это могут быть тысячи лет. Очевидно, женские особи время от времени могут становиться бесплодными. Я видела одну, чьи лучшие годы прошли. Она была глуповата. Ее нашли в деревне Индии. Мужчины? Я знаю о существовании только одного, который и забрал Морриган. Они могут сохранять потенцию до смерти. По своей натуре Талтосы экстремально наивны, ребячливы. В древние времена многие из них погибли из-за неосторожности и случайностей. — На момент она замолчала, потом продолжила:

— Талтосы — телепаты, от природы они любопытны и загружены безграничными базовыми знаниями. Они рождаются "знающими", как они говорят. Они знают о своем племени, о континенте, с которого пришли, и о тех местах на Британских островах, куда они мигрировали, когда их остров был разрушен тем же вулканом, который их породил. В узкой горной долине Доннелэйф в Шотландии находится одна из их крепостей. Возможно, одна из последних.

— Вот, что представляли собой Талтосы, когда они жили своим народом, до того, как они узнали о людях, и не произошло смешение. Популяция сокращалась из-за несчастных случаев, случайных эпидемий, а женщины умирали от частых родов.

— Что значит "загружены"? — спросил я. — Я хочу быть уверен, что понимаю правильно.

— Мы не "загружены". Мы приходим в этот мир, не зная как построить дом, не зная языка. А вот птица загружена знаниями о том, как свить гнездо, как позвать партнера, какой исполнить танец. Кот загружен знаниями, как охотиться, чтобы добывать пищу, заботиться о котятах, а если они слабы или недоразвиты — даже поедать их.

— Да, понимаю, — сказал я.

— Талтосы — высокоинтеллектуальные приматы, в мозг которых зашиты обширнейшие знания, — сказала она. — Это и их экстраординальная репродуктивность — вот что делает их такими опасными. Их наивность, простоватость и отсутствие агрессии — их слабые стороны. Также они очень восприимчивы к ритму и музыке. Талтоса можно почти парализовать, если напеть ему ритмичную песню.

— Понимаю, — сказал я. — Но как случилось, что они стали смешиваться с людьми? — спросил я.

Кажется, она растерялась.

— С медицинской точки зрения, — сказала она. — Я не знаю, как ответить. Только знаю, что это случилось.

— Люди, что было неизбежно, пришли на Британские острова, — сказал Михаэль. — И у нас полно историй о высоких людях и об их стычках с более агрессивными оккупантами. Произошло кровосмешение. Для человеческих женщин это практически всегда заканчивалось смертью. Женщины беременели, имели выкидышей и умирали от кровотечений. Можете представить ужас и ненависть, сопровождавшие это. С другой стороны человеческий мужчина мог вызвать незначительные кровотечения у женщин Талтосов. Ничего серьезного, кроме того, что это повторяется периодически годами и нужно для созревания женской яйцеклетки.