Кровавый дождь. Ключ к разрушению - Анастасия Король

«Экзорцист мужчина был очень красивым. Женщина не очень. Она мне не понравилась. Когда они вышли на несколько минут из церкви поговорить, я не выдержал и подслушал их, хотя мама говорит, что подслушивать взрослых плохо. Они говорили о странных вещах. Что-то о демонах… Но я разобрал, что женщина говорила, что им надо в Санкт-Петербург…»

Михаил замер и перечитал его показания еще раз.

Вот оно! Зацепка. Нет, зацепище! Показания ребенка в обычное время никто не воспринял бы всерьез. В этой суматохе он понимал, почему на них не обратили внимания.

Михаил вскочил и подошел к Марии с Роном. Рон выглядел плохо, но он был в сознании.

– Я нашел зацепку, но нам надо изменить курс. Ты как? Все зависит от тебя, – спросил он Рона.

Рональд разлепил губы, попытался поднять руку, чтобы показать большой палец, но скривившись, зажмурился. Михаил знал, как выглядят умирающие. Рон не умирал.

Михаил кивнул и подошел к пилотам.

– Мы сможем изменить курс? Нам надо в Санкт-Петербург.

* * *

Нина почесала щеку и недовольно дернула одеяло на себя. Не понимая, почему оно не хотело натягиваться сильнее, она приоткрыла глаза и различила силуэт рядом с собой.

Она застыла, не веря своим глазам: Самуил лежал рядом, подперев голову рукой, и смотрел прямо на нее.

Нина содрогнулась: он был слишком близко. Она ощупала себя, одета ли. «Одета, – с облегчением отметила она и покраснела: – Боже, о чем я подумала?»

– Уже утро? – Голос спросонья звучал хрипловато.

– Еще нет.

– Почему ты в кровати со мной?

– Прилег отдохнуть. – Он невозмутимо откинулся на спину, сложил руки за голову и согнул ногу в колене.

Нина вздохнула.

Самуил походил на вредного кота. Она приказала быть слугой. Разве слуга мог вести себя так фривольно?

Нина тоже откинулась на спину и посмотрела на белый потолок. Не хотелось вставать, хотелось еще понежиться в кровати, как когда-то.

Она повернула голову. Самуил лежал с прикрытыми глазами, словно и правда отдыхал. Его красивое лицо было спокойно. Оно слабо подсвечивалось огнями ночного города из окна. Нина украдкой рассматривала демона. Короткие волосы, черная идеально выглаженная рубашка, бордовые брюки, которые сейчас казались черными. Перед глазами возник образ, в котором высший демон предстал перед ней вначале: длинные волосы, частично собранные в хвост, алые одеяния из прошлого тысячелетия; единственное, что осталось от того образа, – шелковая алая лента, намотанная на предплечье, на концах которой горели огнем бусины рубинов.

– Что означает красная лента на твоей руке?

Самуил приоткрыл черные глаза, обрамленные густыми длинными ресницами. Нина вздрогнула от его пронзительного взгляда. Лежать с ним в кровати было чересчур интимно. Она невольно смутилась.

– Я отвечу на ваш вопрос, а вы на мой?

Нина кивнула и легла на бок.

– Этот браслет подарила дорогая для меня душа. С того момента я его ни разу не снимал.

– У демонов бывают привязанности? Кто же он? Или она?

– Разве не мой черед задавать вопрос? – улыбнулся он, блеснув клыком. – Что вам снилось?

– Снилось?.. Я говорила во сне? – догадалась она.

Самуил кивнул.

Нина села на кровати, комкая одеяло. Она попыталась поймать за хвост сон, который уже ускользал от нее.

– Мне снилась маленькая девочка. Имя крутится на языке… – Нина прикрыла лицо рукой, пытаясь вспомнить, но тщетно. – Мне было ее почему-то очень жаль. Мне хотелось ей помочь, оберегать ее. Кажется, я хотела забрать ее с собой… Бред какой-то…

Она хмыкнула и встретилась глазами со взглядом Самуила. Он смотрел на нее пристально, словно хотел расколоть черепную коробку, подобно грецкому ореху, и прочитать мысли. Нина не выдержала и отвернулась.

– Слезь с кровати и разбуди меня утром, – буркнула она резче, чем хотела. – Где-то в девять утра. – Она махнула рукой в сторону часов, которые показывали пять часов.

Самуил нехотя оттолкнулся от кровати и послушно встал.

– Как прикажете, – произнес он, и Нина провалилась дальше в сон, полный тьмы.

Глава 17

Ирония жизни

Туша военного вертолета, подобно огромной стрекозе, пронеслась над просыпающимся городом и приземлилась на крыше административного здания.

Михаил спрыгнул с подножки. Вертолетные лопасти хлестали ветром в спину. За ним спрыгнула Мария.

Командир местных военных вышел вперед и отдал честь, растерянно блуждая взглядом по черным фигурам. Михаил мог поклясться, что тот ожидал увидеть гвардейцев в белых парадных плащах.

Михаил вышел вперед и пожал протянутую в приветствии руку. Мария отступила, пропуская медиков в салон вертолета.

– Отправляйся с Роном. Пусть тебя тоже осмотрят, – приказал Михаил. Она не стала спорить и, кивнув, поспешила за носилками.

Пес, виляя хвостом, потрусил за ней.

Михаил проследил за гвардейцами взглядом и, кивнув встречающему, пошел за ним следом в другом направлении.

С крыши открывался вид на десятки рек и каналов, пронизывающих город. Все улицы были заполнены людьми, за окнами домов бурлила жизнь. Яркие палатки, раскинувшиеся на площадях, привлекали взгляд. Удары сигнальных колоколов в унисон отбивали пульс города.

Михаил спустился на лифте на третий этаж в штаб местной администрации и вошел в большой конференц-зал.

– Главэкзорц, какая честь видеть вас, – расплылся в приветствии на английском губернатор Санкт-Петербурга.

Михаил без эмоций пожал ему руку и окинул зал взглядом. Здесь собралось около пятидесяти человек.

С Кровавого дождя прошло два дня. Значительнее всего от него пострадали Эстония, Латвия, Беларусь, но наибольший урон понесла Россия. Однако России удалось за такой короткий срок организовать безопасные лагеря для выживших в городах с большим количеством сигнальных колоколов и эвакуацию из опасных районов. Гвардейцы сотрудничали с волонтерами и спасателями, охраняя автобусы с беженцами, которые нескончаемым потоком продолжали съезжаться в такие лагеря.

Военные, спасатели, полицейские, медработники – все выполняли свой долг.

Михаил сел на одно из предложенных мест в первом ряду и поставил ножны острием в пол.

К нему подошел переводчик, которого ему предоставили, но он отказался от его услуг. Русский язык был одним из пяти обязательных в Академии.

Собравшиеся здесь не знали об истинных причинах приезда главэкзорца Святой земли.

Санкт-Петербург был огромным городом с населением пять миллионов человек, но безопасный район был мал. Звон скопления десятков сигнальных колоколов покрывал старую часть города. Зеленая зона была в радиусе четырех километров. Все остальное считалось красной зоной.

Одной из главных проблем стало то, что организованные лагеря уже были заполнены, а люди все прибывали. Обсуждалась нехватка провизии, воды и другие текущие проблемы.

После собрания Михаил встал со своего места. Хмурым взглядом