Ползущие в ночи - Тим Каррэн

звериные звуки. Одни указывали на землю, другие – на небо, и одна женщина, у которой не было рта как такового, безумно указала на луну, которая тогда начинала подниматься над решетчатыми вершинами деревьев и была цвета свежей крови. Ребенок указал на зловещий клубок теней, извивающийся в переулке между двумя разрушающимися зданиями. Она не могла перестать хихикать.

- Мы неустрашимо продолжили путь. Жители села оставили нас в покое. Они были – несмотря на их многочисленные физические и психические расстройства – веселой компанией. Смеялись, танцевали и прыгали, что казалось большой радостью. Но радость чего?

- Город представлял собой множество тупиков и тупиковых щелей между высокими домами и высокими каменными зданиями с черными многослойными окнами там, где они вообще были. Там было достаточно легко потеряться. Особенно мне, поскольку я ни разу не ходил – и не хотел этого – по этим разрушенным кирпичным улицам. Боюсь, что нездоровых слухов об этом городе было более чем достаточно, чтобы держать меня подальше от него, хотя я прожил в Троудене около двух с половиной лет.

- Вскоре мы нашли то, что, как уверял нас Сайлас Боуден, когда-то было процветающей таверной. Мы протолкнулись через гниющую дверь в темный, затененный интерьер. Внутри был спертый и тяжелый воздух, пропитанный неприятным запахом гробниц и крематориев. Ужасный, дымный запах разложения, слизи и греховности. Я счел необходимым втягивать воздух сквозь крепко сжатые зубы. Несколько пожухлых и мерзких жителей деревни сидели за пыльными столиками или под угрюмым мерцающим светом лампы из китового жира. В углу у очага сидел мужчина. Он держал свое лицо в своих руках и постоянно стонал, как будто от какой-то ужасной физической либо эмоциональной боли. Но, пока я наблюдал за ним, Боже, я увидел... Я клянусь, что я увидел... как что-то белое и мокрое извивается под его пальцами. Барменша повернулась и посмотрела на нас, сразу спрятав руку под своим грязным фартуком, руку, которая была серой и раздутой, как гриб. А остальные? У них были отвратительные лица, комковатые и прокаженные, противоречащие нормальной анатомии. Это было похоже на то, как если бы их лица были слеплены из хлебного теста, теплого и податливого, эластичные настолько, что были растянуты самым омерзительным образом, так что глаза находились на лбу, а уголки жутких, разорванных ртов часто рассекали скулы.

- Добрый сэр, - сказал Сайлас Боуден той штуке за барной стойкой. - Мы ищем аудиенции у Мастера Корбена. Не могли бы вы...

- Вон по той лестнице, вон там, - вот и все, что он сказал.

И мы поднялись по той лестнице, укрепившись духом, а наши мысли метались на грани безумия. По коридору наверху скользила черная вонючая слизь, и казалось, что деревянная фурнитура стала мягкой от какого-то отвратительного разложения. В конце мы постучали в дверь и... Боже, могу ли я продолжить? Осмелюсь ли я нацарапать, что ответило на наши призывы? Могу ли я описать то лицо, которое заставило нас сбежать? Эта бледная ползучая маска, раздутая и безглазая, гнойный нарост, по которому ползали черви и стекала серая зловонная слизь? Или эти пальцы, похожие на вязкие поганки, которые потянулись к нам? Или этот ползучий грибной кисель, который якобы был телом мужчины?

- Напуганные, мы сбежали, и мне было стыдно, что я не могу этого признать. Этот город... этот человек... Боже, как такое может быть? Откуда это колдовство?

Затем голос затих, а Кенни стоял в этом пышном саду, где растут растения, в утробе материнского организма... и хихикал. Он проводил руками вверх и вниз по грибовидным стеблям, лаская мешочки и вдыхая споры тканевых мешочков.

Когда доктор Блэр и компания сделали свой доклад властям города Троуден, общее мнение заключалось в том, что на округ обрушилось проклятие, и вскоре эпидемия Клавитт-Филдс заразит и Троуден.

Доказательств становилось все больше, сказали власти.

Кузнец Клегг и его жена после восхитительного грибного пирога жарили яблоки в очаге со своими прекрасными упитанными детьми, когда яблоки начали шипеть и превратились в крошечные человеческие головы с кошмарными лицами, которые кричали и пели. На полях был обнаружен домашний скот – выпотрошенный, недоеденный, расчлененный. Трое детей пропали... правда, позже одного нашли радостно бегающим по вершине городской стены. Несколько девушек были найдены танцующими обнаженными на полях с репой, а фермер Кроган, ведущий трезвый образ жизни, провел весь день, считая оконные стекла в явном слабоумии. Урожай был плохим. Колодцы были испорчены – вода превратилась в красное дрожащее желе (проповедник Тагли сказал, что желе шепчет непристойные вещи, если прислушаться). А девушка Корт... Боже мой, говорили, что она спуталась с парнем из Клавитт-Филдс, а у акушерки Роджерс случился припадок при виде существа, выпавшего из утробы девушки – извивающегося существа, похожего на человеческую личинку.

- У всех нас чума, - сказал доктор Блэр. - Боже мой, у всех нас чума.

Нужно было что-то делать.

Подстрекаемая пастором Ван-Диденом, группа ополченцев и каперов во главе с Сайласом Боуденом напала на деревню Клавитт-Филдс. Они собрались средь бела дня, позаимствовав две пушки в соседнем форте Маккиннис. И вскоре тихие и угрюмые улочки проклятой деревни наполнились звуками стрельбы и грохотом пушек. Дома сжигались. Здания рушились, когда пушечные ядра разносили их стены в щебень. Окрестность охватил смертоносный, голодный пожар пламени, дыма и визжащих нечеловеческих существ, падающих под шквалом мушкетных пуль. За окнами, закрытыми ставнями, выли и стонали существа, а их белые гнойные руки царапали дверные проемы подвала. На город совершили набег, разорили и разрушили его целиком. Когда ополченцы ушли, все, что осталось, было скелетом того, что находилось там раньше: дымоходы, стены и фундамент, тлеющие бревна и провисшие крыши.

Материнский организм хотел, чтобы Кенни узнал это, чтобы он понял. Многие из них – особенно отчет доктора Блэра – носили очень субъективный характер. А что касается того, насколько это было правдой и насколько сильно деградировали люди под воздействием галлюциногенных веществ, решать было Кенни.

Не было никакого гребаного колдовства или темных богов, которым поклонялись на языческих алтарях в залитых лунным светом долинах. Все это было безумной чушью. Единственным существом на Беллак-роуд был какой-то гигантский инопланетный гриб, который размножался, подсаживая другие формы жизни на свои галлюциногенные свойства, и, и...

Кенни понятия не имел. Это была тайна материнского организма, которой она с ним не поделится, и не потому, что она собиралась держать это в секрете, а потому, что она действительно обладала мышлением, и ее мышление было больше похоже на химическую передачу, это было очевидно. В конечном счете, она была чертовски накачена галлюциногенами, как и ее приверженцы.

Это