Дэн Симмонс - Миттельшпиль

- Мы садимся через минуту. Приготовьтесь. - На подбородке агента все еще виднелись следы синяка.

Сол вспомнил о вопросах, которые хотел задать, но решил не делать этого. Он опустил глаза и только теперь заметил, что его левая рука была скована наручниками вместе с правой рукой Хейнса.

- Сколько времени? - спросил он, и голос его прозвучал, как воронье карканье.

- Около десяти.

Сол вгляделся во тьму за иллюминатором и понял: десять вечера, а не утра.

- Какой сегодня день?

- Суббота, - с легкой улыбкой ответил Хейнс.

- Число?

Фэбээровец замешкался и слегка передернул плечами.

- Двадцать седьмое декабря.

Сол закрыл глаза от внезапно накатившего на него приступа головокружения. Значит, потеряна неделя. Но ему казалось, что прошла вечность. Нестерпимая боль пронзила левую руку и плечо. Оглядев себя, он увидел, что одет в чужой темный костюм, белую рубашку и галстук. Сол снял очки. Стекла были подобраны правильно, однако оправа новая. Он внимательно осмотрел пассажиров вертолета. Из них он знал только Хейнса.

- Вы работаете на Колбена, - медленно проговорил Сол. Агент не ответил, и Сол продолжал:

- Вы ездили в Чарлстон убедиться, что местная полиция так и не догадалась, что же произошло на самом деле. И вы забрали из морга записную книжку Нины Дрейтон.

- Пристегните ремень, - откликнулся Хейнс. - Сейчас мы будем садиться.

Ничего прекраснее Сол еще не видел в своей жизни. Сначала он решил, что это коммерческий океанский лайнер, расцвеченный огнями и сияющий белизной на фоне темно-зеленых вод, но по мере того как вертолет приближался к высвеченному оранжевым кресту на палубе, он понял, что это частная яхта, элегантная, изящная, длиной чуть ли не с футбольное поле. Члены экипажа махали светящимися регулировочными приборами, и вертолет в свете прожекторов мягко опустился на палубу. Четверо пассажиров спустились вниз по трапу, не дожидаясь, пока утихнут двигатели. Когда они отошли от вертолета и смогли выпрямиться, Хейнс отстегнул наручники и засунул их в карман своего пальто. Сол потер запястье чуть ниже вытатуированных синих цифр.

К ним тут же подошли несколько членов экипажа в белых униформах.

- Сюда. - И процессия двинулась вверх по направлению к широкому проходу. Ноги у Сола подгибались, хотя судно стояло неподвижно. Дважды Хейнсу приходилось поддерживать его. Сол вдыхал теплый, влажный тропический воздух, насыщенный приглушенными ароматами джунглей, и заглядывал через открытые двери в элегантную полутьму кают, кабинетов и баров, мимо которых они проходили. Полы везде были устланы коврами, стены - обиты деревом, искусно выполненные интерьеры украшены медью и золотом. Яхта выглядела как плавучий пятизвездочный отель. Когда они проходили мимо капитанского мостика, в зеленоватых отсветах электронного оборудования Сол заметил вахтенных. На лифте они поднялись в отдельную каюту с балконом, который скорее представлял из себя крыло ходового мостика. В каюте сидел мужчина в белоснежном пиджаке, держа в холеной руке высокий бокал. За его спиной, возможно в миле от яхты, виднелся остров. Пальмы и другую разнообразную тропическую растительность освещали сотни японских фонариков, дорожки высвечивались белыми огнями, а длинный пляж был выхвачен светом десятков прожекторов, и над всем этим в вертикальных лучах подсветки высился деревянный с красным изразцом замок, - будто декорация из какого-то исторического фильма.

- Вы меня знаете? - осведомился мужчина, сидевший в шезлонге. Сол прищурился.

- Ведущий рекламного канала телевидения? Хейнс подсек Сола сзади под колени, и тот повалился на пол.

- Можете оставить нас, Ричард. Хейнс с сопровождающими лицами вышел, и Сол, преодолевая боль, поднялся на ноги.

- Вы знаете, кто я такой?

- Вы - К. Арнольд Барент, - ответил Сол и зажал внутреннюю часть щеки зубами. Он ощутил вкус собственной крови, соединившийся с ароматами тропической растительности. - Как расшифровывается К., кажется, никто не знает.

- Кристиан, - улыбнулся Барент. - Мой отец был очень верующим человеком. Но в то же время он не лишен был чувства юмора. - Барент указал на соседнее кресло. - Садитесь, пожалуйста, доктор Ласки.

- Нет. - Сол отошел к перилам балкона, или мостика, или как это называлось. Тридцатью футами ниже плескалась вода. Крепко сжав руками перила, он посмотрел на Барента. - А вы не рискуете, оставаясь со мной наедине?

- Нет, доктор Ласки, ничем не рискую, - произнес Барент. - Я никогда не рискую.

Сол кивком указал на замок, сиявший во тьме.

- Ваш?

- Нашей организации, - кивнул Барент, отхлебнув из бокала. - Вы догадываетесь, почему вы здесь, доктор Ласки?

Сол поправил очки.

- Мистер Барент, я даже не знаю, что вы имеете в виду под словом “здесь”. Я вообще не понимаю, почему я до сих пор жив.

- Ваше второе замечание весьма уместно, - признал он. - Полагаю, ваш организм уже в достаточной степени освободился от.., э-э.., транквилизаторов, чтобы вы оказались в состоянии прийти к каким бы то ни было выводам на этот счет.

Сол поджал губу. Он ощущал, насколько в действительности он ослаб от недоедания и обезвоживания. Вероятно, потребуются недели, чтобы окончательно избавиться от последствий наркотического воздействия.

- Наверно, вы полагаете, что я укажу вам путь к оберсту? - спросил он. Барент рассмеялся.

- К оберсту! Как забавно. Вероятно, вы думаете о нем именно в таких терминах, учитывая ваши.., э-э.., странные взаимоотношения. Скажите мне, доктор Ласки, неужто лагеря были так страшны, как об этом рассказывают средства массовой информации? Я всегда подозревал, что они пытаются, может, бессознательно, слегка усугубить реальную картину. Может, таким образом происходит избавление от подсознательного чувства вины?

Сол пристально посмотрел на собеседника, вбирая в себя все подробности его облика - безупречный загар, шелковый спортивный пиджак, мягкие туфли от Гуччи, аметистовое кольцо на мизинце... Ему не хотелось отвечать.

- Ну, неважно, - продолжал Барент. - Конечно, вы правы. Вы до сих пор живы только потому, что являетесь посланником мистера Бордена, а нам бы очень хотелось побеседовать с этим джентльменом.

- Я не посланник, - пробубнил Сол. Барент махнул рукой с ухоженными ногтями.

- Ну, тогда само послание, - поправился он. - Разница небольшая.

Раздались звуки гонгов, яхта начала разворачиваться и набирать обороты, словно намереваясь обойти остров. Сол увидел, как пристань на острове озарилась ртутными лампами.

- Мы бы хотели, чтобы вы кое-что передали мистеру Бордену, - продолжил Барент.

- Боюсь, у меня не будет возможности сделать это, пока вы накачиваете меня наркотиками и держите в стальной камере. - Впервые с момента взрыва у Сола забрезжила какая-то надежда.