Генри Каттнер - Ужас Салема

      – Понятно. Она пытается подчинить вас себе, – невозмутимо сказал Ли. – В глубине души вы знаете, что это правда. Вы превратились в инструмент в руках могущественной, ужасной силы, Карсон. Эбби Принн находилась в своей могиле в течение трех веков... не мертвая; она ожидала, что кто-то попадет в ловушку – Комнату Ведьмы. Вероятно, она даже предвидела, кто окажется ее жертвой, когда построила это помещение. Она заранее знала, что в некий день кто-то совершит роковую ошибку, попав в эту адскую комнату, где выложена столь сложная мозаика. Этой жертвой стали вы, Карсон: именно благодаря вам не-мертвый ужас пересек простирающуюся между сознанием и материей бездну, чтобы в итоге завладеть вами. Гипнотизм – детская игра для существа с безграничными способностями Абигейль Принн. Она легко смогла заставить вас отправится к ее могиле и вырвать кол, который сдерживал ее под землей, а затем полностью очистить вашу память. Все, что у вас осталось – это призрачное воспоминание о каком-то сне, слишком призрачное, чтобы вы могли осознать его.

      Карсон стоя слушал оккультиста, и в его глазах он горел странный свет:

      – Во имя Бога! Вы хоть понимаете, что говорите?

      Ли кисло рассмеялся.

      – «Во имя Бога»! Говорите скорее во имя дьявола – дьявола, который в настоящий момент угрожает Салему. Да, Салему грозит чудовищная опасность. Мужчины, женщины и дети народа, проклятого Эбби Принн, когда они проткнули ее деревянным колом... а затем обнаружившие, что не могут сжечь ее! Этим утром я просмотрел секретные архивы, и мне не остается ничего, кроме как последний раз настоятельно просить вас оставить этот дом.

      – Вы закончили? – холодно спросил Карсон. – Прекрасно. Я останусь здесь. Вы либо свихнулись, либо пьяны, но ваши безумные слова не производят на меня никакого впечатления.

      – Вы уехали бы, если бы я предложил вам тысячу долларов? – спросил Ли. – Или больше, может быть... десять тысяч? Я располагаю значительной суммой.

      – Нет, разговор закончен! – выкрикнул Карсон в порыве бешенства. – Все, чего я хочу, состоит в том, чтобы вы оставили меня в покое и дали закончить мой роман. Я не могу работать ни в какой другой части дома... кроме этой; я не хочу, я не...

      – Этого следовало ожидать, – сказал Ли удивительно хладнокровным голосом, в котором странным образом звучало сострадание к собеседнику. – Сэр, вы не можете уехать! Вы пойманы, и слишком поздно пытаться побороть контроль над вашим разумом, установленным Эбби Принн при помощи Комнаты Ведьмы. И хуже всего то, что благодаря вам она может появиться вновь: она черпает ваши жизненные силы, Карсон, питается вами, как вампир.

      – Вы сошли с ума, – отрывисто возразил Карсон.

      – Нет, скорее я боюсь за вас. Этот железный круг в Комнате Ведьмы... он пугает меня, как и все, что находится там внизу, в подвале. Эбби Принн поклонялась культу странных богов, Карсон; и то, что я прочел на стене этой комнаты, дало повод для многих мыслей. Вы слышали когда-нибудь о Ниогта?

      Карсон нетерпеливо покачала головой в знак отрицания. Ли покопался в кармане и достал кусок бумаги.

      – Я скопировал это из книги в Библиотеке Кестера, – сказал он. – Книга называется «Некрономикон», и ее написал человек, который настолько глубоко изучил всевозможные запретные тайны, что люди обвинили его в безумии. Читайте.

      Брови Карсона постепенно сходились вместе, по мере того, как он читал текст:

      «Люди знают его под именем Жителя Темноты, брата Великих, называемого также Ниогта. О его существовании мало что известно: возможно, он проник на поверхность Земли через некие пещеры и секретные трещины. Маги видели его в Сирии, а также под черной башней на плато Ленг. Он пришел из черной пещеры Ада, чтобы посеять ужас и разрушение. Только посредством креста с петлей, заклинания Вач-Вирах и эликсира Тиккун он может быть возвращен в темные бездны, где прячется неназываемое зло».

      Ли перехватил смущенный взгляд Карсона.

      – Теперь вы понимаете?

      – Заклинания и эликсиры! – воскликнул Карсон, возвращая ему бумагу. – Какие глупости!

      – Вовсе нет. Оккультисты и мистики знают это заклинание и этот эликсир уже тысячи лет. Мне доводилось использовать их… в определенных случаях. И если мои предположения верны... – он повернулся к двери, с губами, сжатыми в бесцветную линию, – эти средства ранее уже с успехом применялись против Ниогта, но существенная трудность состоит в том, чтобы добыть эликсир. Но я жду... В общем, я планирую обязательно вернуться сюда. Вы может воздержаться от посещений Комнаты Ведьмы до тех пор, пока я не возвращусь?

      – Я ничего не обещаю вам, – ответил Карсон. У него ужасно болела голова, из-за чего его сознание было почти парализовано, и сейчас он чувствовал смутную тошноту. – Прощайте.

      Проводив Ли на улицу, писатель некоторое время стоял возле парадной лестницы, испытывая странное нежелание войти внутрь. В тот момент, когда фигура оккультиста исчезла из поля его зрения, из соседней квартиры вышла женщина. Ее огромное тело содрогалось от ярости. Она буквально взорвалась в высшей степени экзальтированной тирадой, обращенной к Карсону.

      Он повернулся и посмотрел на нее, испытывая сильное смущение. Его голова продолжала раскалываться от боли. Женщина приближалась, угрожающе размахивая толстыми кулаками.

      – Почему вы пугаете мою Сару? – крикнула она, и ее лицо залилось темно-коричневой краской гнева. – Зачем вы изводите ее глупыми трюками?

      Карсон облизал пересохшие губы.

      – Я не понимаю, – удивленно сказал он. – Я совершенно не понимаю, о чем идет речь. Я не пугал вашу Сару, меня вообще не было дома в первой половине дня. Что ее напугало?

      – Эта темная тварь... по словам Сары, она проникла к нам...

      Женщина внезапно замолчала, ее нижняя челюсть перекосилась от глубочайшего изумления, а глаза неимоверно расширились. Она сделала странный знак правой рукой, указывая указательным пальцем и мизинцем на Карсона и скрестив большой палец с безымянным и средним.

      – Старая ведьма! – с этими словами женщина отшатнулась от него и попятилась прочь к своему дому, по пути прошептав по-польски что-то вроде «Осмо Лукульт».

      Карсон также поспешил вернуться к себе. Он налил немного виски в стакан и принялся размышлять о случившемся. Прохаживаясь взад-вперед, он время от времени тер горячими сухими пальцами лицо. Неопределенные, разрозненные мысли вихрем носились в его сознании. Он чувствовал лихорадочный озноб и не мог успокоиться.