Джим Батчер - Маленькая услуга

— Наши жизни принадлежат Всемогущему, — смиренно сказал Майкл. — Мы служим и живем не для себя, а для других

— Да, — сказал я. — Уверен, что это очень поможет твоим детям, когда они будут расти без отца.

Майкл резко повернулся, встал прямо передо мной, сжав правую руку в кулак.

— Замолчи, — сказал он низким угрожающим голосом. — Сейчас же.

Да поможет мне Бог, видя, что он сильно разозлился, я продолжал колебаться. Однако здравомыслие ухватило меня за загривок и потащило в сторону. Я сделал несколько шагов прямо в снег и остановился спиной к нему.

Здравомыслие пригласило позор к себе на чай с булочками. Черт возьми. Считается, что я — волшебник. А значит, обладатель дисциплинированного ума, связанного с моей внутренней силой, и всякое такое дерьмо. И вот, вместо того, чтобы держать себя в руках, я бросил в человека словами, которые он вовсе не заслужил, потому что …

Я просто боялся. В самом деле, просто боялся. Я всегда начинал бросаться колкостями, когда меня что-то пугало. Обычно это придавало мне уверенности, но сейчас было совсем другое дело. Когда что-то пугало меня, я использовал свой гнев, как оружие против страха. Но на сей раз я позволил своему страху и гневу влиять на мои мысли и в результате ударил своего друга в самое чувствительное место, какое у него было, причем тогда, когда он ожидал от меня поддержки.

И тут я понял, почему сержусь на Майкла. Я хотел, чтобы он прилетел, как Супермен, и решил мои проблемы, а он этого не сделал, обманул мои ожидания.

Мы всегда разочаровываемся, когда узнаем, что у кого-то еще есть человеческие пределы, такие же, как у нас. Глупое на самом деле чувство, и мы это хорошо осознаем, но от осознания ничего не меняется.

Я задался вопросом, не чувствовал ли Майкл когда-либо тоже самое по отношению ко мне?

— Мое последнее замечание, — пробормотал я, — было неуместным.

— Да, — подтвердил Майкл. — Действительно.

— Мне извиниться, будем драться или еще что-то?

— Есть более полезные способы занять время. В центре нашего внимания должны быть Никодимус и Тесса.

Я повернулся к нему.

— Согласен.

— Но с этим мы не закончили, — резко добавил он. — Обсудим после.

Я что-то буркнул и кивнул. Напряженность так и повисла в воздухе между нами. Займемся делами, так будет легче.

— Знаешь, чего я не могу понять? — спросил я. — Как ты строишь линию рассуждений от момента захвата Марконе до общества, погруженного в хаос и отчаяние?

— Не знаю, — ответил Майкл, неосознанным жестом он положил руку на рукоятку меча, который теперь носил на поясе. — Но Никодимус знает, что делает. У меня паршивое предчувствие, что независимо от того, чем он занят, мы должны понять это прежде, чем свершится непоправимое.

Глава 21

— Если бы я знала, что люди, которым доверяют, готовятся предать моего работодателя, — сказала мисс Гард с преувеличенным спокойствием, — им бы уже не доверяли, не так ли? Если ты вежливо спросишь, Дрезден, я уверена, кто-нибудь непременно тебе объяснит, что такое предательство.

Майкл спокойно улыбнулся. Он сидел на рабочем месте с одним из своих тяжелых кинжалов и наждаком, приводя лезвие в идеальный порядок. Хендрикс сидел на табурете в другом конце мастерской. Громила разобрал пистолет и тщательно его чистил.

— Ну ладно, — сказал я Гард, — тогда почему не начать с тех, кто знал местоположение секретного убежища Марконе?

Гард сузила глаза, изучая меня. Она выглядела лучше. Понятно, что трудно выглядеть хуже человека с распоротым животом, но даже при этом она выглядела не как десять миль плохой дороги, а как всего лишь две или три. Она сидела на раскладушке, опираясь спиной на стенку мастерской, и, хотя она была бледной и невероятно усталой, синие глаза были ясными, а взгляд — острым.

— Я так не думаю, — ответила она спокойно.

— Когда Марконе будет мертв или окажется под контролем Падшего, ему будет без разницы, сохранила ты его тайну или нет.

— Я не могу, — повторила она.

— Ой, успокойся, — сказал я, вскидывая руки. — Адские колокола, я не спрашиваю у тебя пароли запуска для ядерных ракет.

Она глубоко вздохнула и повторила, выделяя каждое слово.

— Я. Не. Могу.

И тут со своего места пророкотал Хендрикс:

— Да ладно. Скажи ему.

Гард, нахмурившись, поглядела на его широкую спину, потом кивнула и повернулась ко мне.

— Сравнительно немного людей в организации знали о потайном убежище, но я не уверена, что это самая большая наша проблема.

Такая резкая перемена от категорического отказа до повествования заставила меня несколько секунд молча хлопать глазами. Даже Майкл, нахмурившись, уставился на Гард.

— Это не самая большая проблема? — спросил я. — А что тогда самая?

— Количество людей, которые располагают кусочками различных фактов, — ответила Гард. — Нужно было заплатить подрядчикам, купить материалы, нанять архитекторов. Целая куча разрозненных сведений указывала на то, что Марконе что-то строил, и, возможно, чье-то любопытство было достаточно задето, чтобы копнуть поглубже.

— Да, наверное, можно узнать много интересного, поговорив с архитекторами или строителями, — проворчал я.

— Именно. Вообще Марконе был недостаточно тверд в вопросах безопасности. Я убеждала его принять обычные меры, но он отказался.

— Обычные меры, — повторил я задумчиво. — Ты имеешь в виду убийство всех, кто был с этим связан?

— Секретные двери и секретные святилища совершенно бесполезны, если они не являются секретом, — ответила Гард.

— Видимо, Марконе не испытывал желания убить толпу своих служащих, чтобы прикрыть собственную задницу.

Гард пожала плечами.

— Рассуждать о морали — не моя работа, Дрезден. Я советник. И это был мой совет.

Я проворчал:

— Так, и кто мог все это знать? Строители? Люди из бухгалтерии?

— И любой, с кем они общались, — добавила Гард.

— Это делает наш конгломерат подозреваемых больше, чем надо, — сказал я.

— И правда.

— Стоп, — заявил я. — Время Оккама.

Гард распахнула глаза. Видимо, она никогда не слышала об МС Хаммере.[42]

— Оккама? — переспросила она.

— Бритва Оккама, — пояснил я. — Самое простое объяснение чаще всего самое правильное.[43]

Ее губы дрогнули.

— Как мило.

— Если мы возьмем круг подозреваемых, который включает в себя всех, кто что-то знает или где-нибудь услышал, мы ни к чему не придем. Если мы ограничимся только наиболее вероятными вариантами и будем работать с ними, мы найдем предателя с гораздо большей вероятностью.