Дж. Уорд - Темный любоник

— У тебя сейчас есть при себе оружие?

— Да.

— А ты когда-нибудь с ним расстаешься?

— Нет.

— Но когда мы… — Она закусила губу, боясь продолжить: «занимались любовью».

Он наклонился в ее сторону.

— Оно всегда под рукой, даже когда я с тобой в постели.

Бэт сглотнула. На смену чувственным образам в голову закралась пугающая догадка. Либо он параноик, либо все действительно очень серьезно и опасность ждет за любым углом.

«Черт, этот парень меньше всего похож на истерика», — подумала она.

Воцарившаяся ненадолго тишина была прервана Фрицем. Дворецкий поставил на стол горячее и унес суповые тарелки. Мясо, поданное Рэту, было мелко порезано.

«Странно», — удивилась Бэт.

— После ужина я тебе кое-что покажу.

Ему удалось подцепить кусок барашка только со второй попытки.

И только тогда Бэт обратила внимание, что Рэт даже не смотрит в тарелку. Его взгляд был устремлен на дальний конец стола.

По спине пробежал холодок. Что-то было не так. Она внимательно посмотрела на его очки.

И вспомнила, как в первую ночь он касался пальцами ее лица, словно пытался представить, как она выглядит.

И эти темные стекла: он носит их, не снимая, не как защиту от яркого света, а чтобы спрятать под ними глаза.

— Рэт? — тихо начала она.

Он потянулся за бокалом, но взял его лишь после того, как нащупал ножку рукой.

— Слушаю.

Он лишь пригубил вино и сразу отставил бокал в сторону.

— Фриц, подай красное.

— Уже несу, господин.

Дворецкий появился с бутылкой в руках.

— А вам, госпожа?

— Да, пожалуйста.

Когда дверь на кухню захлопнулась, Рэт напомнил:

— Ты собиралась о чем-то спросить?

Бэт закашлялась, поняв, что потеряла нить разговора. Вместо того чтобы сразу начать со списка вопросов, увлеклась поиском слабых мест и сейчас пытается убедить себя, что Рэт слеп.

— Бэт?

— Да… а почему вам нельзя выходить на улицу днем?

— Вампирам противопоказан солнечный свет.

— А что будет, если выйти?

— Сначала ожоги второй или третьей степени. А потом сгоришь как спичка. С солнышком шутки плохи.

— Но я же могу выходить в дневное время сейчас.

— Только до превращения. Хотя — кто знает? Может быть, и потом у тебя останется устойчивость к солнцу. С полукровками бывает такое. Вампирские признаки могут вырождаться.

Он глотнул вина и облизал губы.

— Но в то же время тебе не миновать превращения — значит, кровь Дариуса взяла верх.

— Как часто мне придется… кормиться?

— Первое время — два-три раза в месяц. Но опять же нельзя сказать наверняка.

— А после того как ты поможешь мне в первый раз, где я найду мужчину, от которого буду…

Свирепое рычание не дало окончить фразу. Когда Бэт осмелилась поднять глаза, то обомлела от страха. Он снова был в бешенстве.

— Я позабочусь об этом. — Его акцент усилился. — Но до тех пор, пока найду его, ты будешь только со мной.

— Надеюсь, что недолго, — отрезала она, решив, что он злится из-за того, что с ней связался.

Рэт криво ухмыльнулся.

— Что? Не терпится от меня избавиться?

— Нет, я просто подумала, что…

— Что? Что ты подумала? — Голос был ядовитым, как и его взгляд, который жалил даже сквозь темные стекла.

Похоже, сама мысль быть связанным с ней была ему противна. Бэт и сама понимала, что безопаснее будет держаться подальше, но быть отвергнутой им показалось не слишком приятным.

— Тор сказал, что ты король вампиров. Я прикинула, что буду тебя отвлекать…

— Мальчикам пора научиться держать язык за зубами.

— Так это правда? Ты и в самом деле король?

— Нет, — отрезал он.

Очередная попытка заглянуть в его жизнь провалилась. Перед носом с грохотом захлопнули дверь.

— Ты женат? В смысле, у тебя есть супруга? Или две? — выпалила она, догадываясь, что перегибает палку. Настроение у него было и так — хуже некуда.

— Слава богу, нет.

Что ж, хоть один камень слетел с души. Но и сразу же стало понятным его отношение к браку вообще. Бэт отхлебнула вина.

— А в твоей жизни есть женщина?

— Нет.

— От кого же ты кормишься?

Затянувшаяся пауза вовсе не обнадеживала.

— Был кое-кто.

— Был?

— Была.

— И когда это кончилось?

— Недавно.

Он пожал плечами.

— Мы всегда были чужими друг другу. Этот союз был обречен.

— И к кому же ты теперь обращаешься?

— Проклятье, да ты репортер до мозга костей!

— К кому? — настаивала она.

Рэт пристально посмотрел ей в глаза. Затем его лицо смягчилось, — казалось, что вся агрессия испарилась в один момент. Он аккуратно пристроил вилку на край тарелки и положил обе руки на стол ладонями вверх.

— Какого черта…

Даже несмотря на то, что он выругался, дышать стало легче.

Бэт настороженно смотрела, не решаясь поверить, что его настроение изменилось. Рэт снял очки и потер переносицу. Когда он снова надел их, то тяжело вздохнул, словно собирался с силами.

— Бэт, я хочу, чтобы это была ты. Даже несмотря на то, что не смогу долго быть рядом после твоего превращения. — Он покачал головой. — Черт, я просто глупейший сукин сын.

Бэт захлопала глазами, не в силах справиться с горячей волной, которая накрыла ее при мысли, что он будет пить ее кровь для того, чтобы выжить.

— Не бойся, — сказал он. — Ничего такого не будет. Я быстро найду тебе другого мужчину.

Он отодвинул тарелку в сторону, забыв о еде.

— Когда ты в последний раз кормился? — спросила она, вспомнив, как он мучился у нее на глазах от жажды.

— Прошлой ночью.

Боль в груди стала настолько невыносимой, что Бэт стало нечем дышать.

— Но ты не тронул меня.

— Это случилось после того, как ты ушла.

Бэт представила его в объятиях другой женщины. Потянувшись к бокалу, отметила: рука дрожит.

Ну и дела. Сегодня ее чувства побили все рекорды скорости. За один вечер она успела перепугаться до смерти, прийти в бешенство и испытать в придачу дикую ревность.

Даже интересно: что ее ждет еще? Счастье? Она так надеялась на это, но, похоже, напрасно.

Глава 26

Бэт поставила бокал на стол, пожалев, что так и не научилась контролировать свои эмоции.

— Тебе это не понравилось? — тихо спросил Рэт.

— Ты о чем?

— Что меня кормила другая женщина.

Она мрачно рассмеялась, презирая и себя, и его, и всю эту историю.

— Думаешь, что утер мне нос?

— Речь не о том.

Он помедлил.

— Как подумаю, что ты вонзишь зубы в шею другого мужчины и будешь пить его кровь, — так и хочу кого-нибудь зарезать.