Светлана Сухомизская - Кодекс чести вампира

Надя внимательно прослушала и мой рассказ, и кассету, но под конец решительно заявила:

— Ерунда! Все это несерьезно! Мало ли, что мог наговорить этот чокнутый политик — у него же язык без костей. Не удивлюсь, если он уже говорил то же самое в присутствии журналистов на какой-нибудь пресс-конференции. Ты что, Забржицкого не знаешь? Он же в скандалах как сыр в масле купается! Убери скандалы, и что от него останется? Крики о том, что Россия вымирает? На них себе рейтинг не сделаешь. Да я голову даю на отсечение, что и весь скандал с Хромовым был хорошо спланированной акцией, а перед тобой Забржицкий устроил небольшую комедию. Ему убийство действительно оказалось на руку, только совсем не по той причине, которую назвал тебе твой приятель Бехметов. Просто смерть Хромова подбросила дровишек в огонь, на котором пекутся сплетни и слухи. Представляю себе, как этот негодяй потирал руки, когда узнал о том, что случилось с его приятелем-художником… Слу-ушай! — Надя аж подпрыгнула. — Я догадалась! Смотри, какое интересное совпадение: тебе приходит кассета и тут же раздается звонок от Забржицкого. Тебе ничего не приходит в голову, а?

— О господи! — я вскочила и тут же села обратно. — Ты хочешь сказать, что он сам и подбросил мне эту кассету?

— К бабке не надо ходить! — отозвалась Надя, сверкая глазами. — Он же решил, что ты журналистка, проводящая расследование. А раз ты связана с Бехметовым, с которым они, как я поняла, друг друга недолюбливают, то постараешься всеми силами раздуть скандал вокруг Забржицкого. Ему же только того и надо!

— Какая же я тупица! — вскричала я. Надино объяснение было до того убедительным, что я поверила в него без колебаний. — Так глупо попалась…

— Простоты доверчивая, — пояснила Надя. — Тебе иногда не хватает здорового цинизма. А я, знаешь ли, подхожу к людям с такой меркой: основываясь на имеющихся данных, предполагай самое худшее. Если б ты знала, как редко я ошибаюсь! Ей-богу, иногда хочется ошибаться почаще.

— А что Бехметов? Думаешь, он ввязался во все это, только чтобы утопить Забржицкого?

— Не исключено. Но, пользуясь моей теорией, предполагать надо самое худшее. И не считать противников дураками. Бехметов отлично знает Забржицкого, наверняка догадывается, что скандал с портретом умело срежиссирован от начала до конца. И, конечно, понимает, что навредить Забржицкому, использовав эту липу, не получится. Значит, цель у него другая. И она может быть связана либо с убийством Хромова, либо с нашим агентством. А может, и с тобой лично.

— Да уж… — пробормотала я. — Попробуй-ка разберись…

Надя энергично замотала головой:

— Лучше не пробуй. Вдруг и правда у него насчет тебя какие-нибудь нехорошие планы? Лучше держаться от него подальше, тем более что у нас и без него есть чем заняться.

С этими словами Надя отправилась в прихожую, где осталась ее сумка, и вернулась оттуда с толстой папкой. Достав из нее кипу бумаг и раздвинув тарелки, плошки и чашки, она разложила бумажки по столу, приговаривая:

— А наши бестолочи пусть упираются лбом в тупик, если им это так нравится.

— Что за тупик? — поинтересовалась я, следя за ее манипуляциями.

— Понимаешь, — на секунду оставив бумаги, Надя запихнула в рот полбутерброда с докторской колбасой, сделала небольшую паузу, чтобы прожевать, и продолжила: — Сегодня Даниель с Захаровым поперлись к одному подозреваемому. А тот попытался от них смотаться…

— Что за подозреваемый? — встряла я. Надя пренебрежительно махнула рукой:

— Андрей Рябинин. Сын фотографа, с которым был связан первый скандал в карьере Хромова. Ты же сама про него слышала от нашей клиентки.

Я кивнула и поинтересовалась:

— И что с этим сыном?

— Во-первых, он недавно вышел из тюрьмы, где сидел за непреднамеренное убийство. Там дело было такое. У его матери был мужчина. Вот как-то они поругались, а любовник возьми и отвесь подруге пощечину. Но не рассчитал силы, и она ударилась о дверь. На лице получился хороший синяк. Сын пришел домой, увидел мать в слезах и с фингалом, понял без всяких расспросов, в чем дело, побежал к мужику на работу и двинул ему кулаком в висок так, что тот скончался на месте. Во-вторых, не успел парень выйти из тюрьмы, как подрался с Хромовым в ресторане — вроде бы как из-за денег. А вообще-то, он давно имел на Хромова зуб, потому что считал, и, кстати, не без основания, что тот нечестным путем заграбастал денежки его отца.

— То есть мотив у него есть, — пробормотала я.

— Да. А когда наши пинкертоны пришли к нему домой, он кинулся от них сматываться. Ну, его поймали, квартиру обыскали, нашли кучу денег, неизвестно откуда взявшихся, окровавленную рубашку и мобильник того оператора, возле которого ты сегодня в обморок бухалась…

Ага, значит, Наде все уже разболтали, даже про чертов обморок. Вот, кажется, ангелы ведь, а язык без костей — совсем как у людей. Впрочем, тем лучше — мне ничего рассказывать не надо.

— Что же, выходит, и Стасика он убил? — воскликнула я, игнорируя бестактное замечание Нади. — Но тогда все складывается: Рябинин убивает Хромова, забирает найденные в мастерской деньги, но уйти не успевает, потому что появляются телевизионщики. Он прячется, но не очень удачно. Оператор его замечает. Видимо, они знакомы, потому что Стасику приходит в голову идея: не выдавать Рябинина, а воспользоваться ситуацией. И тот пытается шантажировать Рябинина. Оператор назначает ему встречу, а тот убивает шантажиста…

— Твоими бы устами да мед пить. Только не все так просто! Очень много непонятных моментов. Странно, почему Хромов был настолько неосмотрителен, что впустил в свою мастерскую человека, который его так агрессивно ненавидит, — взлома-то никакого не было. И спокойно, не сопротивляясь, позволил визитеру добраться до своей сонной артерии и выпустить всю кровь. Кроме того, из мастерской никаких ценностей не пропало. Вроде бы исчез один фотоаппарат, но это не точно. Денег Хромов в мастерской не хранил, потому что у него бывало много народу, в том числе и таких, кто тырит все, что плохо лежит.

— Погоди-ка… Можно? — сказала я и вытащила из Надиных бумаг фотографию. Точнее — компьютерную ее распечатку. — Кто это?

Оттиск был темноват и не очень отчетлив, но лицо на фотографии я сразу узнала.

— А это как раз и есть Андрей Рябинин, о котором мы с тобой говорим…

— Я же видела его сегодня, когда мы с Тигрой шли к оператору! Он вылетел из подъезда так, что чуть нас с ног не сшиб. Точно — он совершил оба убийства.

— Хорошо. Тогда откуда и для чего деньги? И где пистолет?

— Деньги достал у кого-нибудь, чтобы отдать шантажисту Стасику, а потом поспорил с ним, пришел в ярость и убил. А пистолет выкинул куда-нибудь…