Антон Текшин - Под знаком Z (сборник)

– Папа, ты куда?!

– Серёжка, подожди немного. Подожди. Ты посиди тут чуть-чуть один, а я доделаю кое-что и приду.

Солин бросился к правой стороне скалы, затем к левой, пытаясь отыскать камни побольше, но не нашёл ничего подходящего. Тогда он вернулся к пещере, опустился на колени и, достав из воротника камеру, зашептал:

– Рысин, умоляю тебя, слышишь, умоляю, спаси моего ребёнка. Если в тебе осталось хоть что-то от Бога, спаси его!

Серёжка высунул руку из пещеры и дотронулся до отца:

– Пап, у меня голова болит! Зачем ты прячешь меня?

– Ты посиди тут, сынок. Посиди, мой хороший, – вместо ответа затараторил Солин. – Скоро тебя выпустят. Ты только посиди и цветы не убирай никуда. Слышишь! Не доставай их из карманов!

Земля задрожала от взрывов. Заражённые бросились наутёк. Горизонт со всех сторон заслонили языки пламени и клубы дыма.

– Папа, что это? – испуганно прошептал Серёжа. – Что это? Ты куда?

– Я с тобой, с тобой не переживай. Просто здесь посижу. У тебя пещера маловата для нас двоих. Вот я и посижу.

– Пап, ты только не уходи, ладно?!

– Нет. Куда же я теперь уйду?!

– Пап, а почему ты плачешь? Ты не плачь, пожалуйста! Мама расстроится, если ты плакать будешь! Как тогда из-за своего тронта.

– Дронта, сынок. Дронта. Ты закрой глазки и отодвинься от входа, ладно? Вот молодец. Ты такой у меня молодец.

Лес на окраине поляны вспыхнул, воздух наполнился дымом, из болота у пещеры пошёл пар.

Солин посмотрел на сына. В эту секунду он не боялся смерти, не вспоминал о Рысине. Он просто смотрел на своего ребёнка и думал: «Какие же у него умные глаза!».

Солин улыбнулся Серёжке, улыбнулся, чтобы он запомнил отца таким, со спокойной улыбкой на лице, а затем поднялся на ноги и, увидев, как пламя на поляне разрастается и стремительно бежит к скале, лёг на валун, закрыв собой вход в пещеру.

Серафима Орлова

Осенний пересчёт

Наступило первое октября, да ещё и воскресенье, поэтому папа наконец-то взял Котьку на охоту, как давно обещал. Ну, как сказать, на охоту – просто посадил в «газельку» с бакалеей, которую надо было доставить за сколько-то километров по тракту. Летом Котьке как раз исполнилось двенадцать, уже можно было сидеть на переднем сиденье. Котька вообще-то ничего не имел против того, чтобы поехать в кузове с конфетами, но, с другой стороны, там ничего не было видно, а хотелось всё-таки посмотреть на выползней.

– Может, никто и не попадётся, – сказал отец, проверяя ружьё. – Сезон только начался.

– Давай в город скатаемся, – мечтательно предложил Котька. – Там они чаще…

– В городе на них спецотряды охотятся, нам туда не сунуться, – осадил отец. – А здесь мы имеем право своими силами справляться. Дороги известно какие: пока бригаду будешь дожидаться, всех сожрут.

– Костенька! – Бабушка появилась из ванной с мокрыми руками: бельё стирала. – Ты там из машины не выходи. Внутри сиди, пока папа разбираться будет.

– Бабушка, да я их не боюсь! – горячо заговорил Котька. – У нас один к школьному забору подошёл в прошлом году. Мы его камнями закидывали, пока охранник не пальнул.

– Всё равно. Это, думаешь, шутки? Сзади подкрадётся, тихонький, ты и опомниться не успеешь…

– А я его вот так: кийаа! С разворота! И н-на, н-на! – Котька продемонстрировал удары на стенке.

– Обои не ляпай там! – крикнул отец уже с лестничной площадки. – Пошли, я ждать не буду!

– Пока, ба! – Котька торопливо чмокнул бабушку в сморщенную щёку, увернулся от мыльных объятий и выскочил вслед за отцом наружу.

«Газелька» ждала внизу, уже выведенная из гаража, загруженная под завязку. Котька и папа залезли внутрь. Зафырчал мотор, охранник открыл ворота, и облупленные двухэтажные домики посёлка очень скоро остались позади. День был солнечный, и Котька с удовольствием глазел на бурые осенние поля и золотистые рощи, над которыми плыла лёгкая дымка осенних облаков. Глазел Котька не праздно, а с целью: если первый увидит выползня, закричит. Может, папа выйдет пострелять, а может, пальнёт прямо из окна. Хотелось бы, конечно, чтобы выползень подобрался поближе, да и стрелять будет удобнее.

Мимо проплыла церквушка, недавно отстроенная, свет играл на позолоченном куполе. Котька вспомнил кое-что и повернулся к отцу:

– Пап, нас недавно с классом в церковь водили.

– Ага? – отозвался отец, не отвлекаясь от дороги.

– В собор рядом со школой, на праздники. Так вот, там батюшка сказал, что выползни – это вроде ко второму пришествию.

– Ну-ну, – неопределённо сказал отец.

– А я вот думаю, если выползень в церковь залезет, что батюшка делать будет? Побежит? Будет молиться?

– Я думаю, стрельнет, – сказал отец и выкинул окурок на дорогу.

– Почему?

– Потому что батюшка – мужик. А говорят, знаешь, на Бога надейся, а сам не плошай.

Котька усомнился, что батюшка будет стрелять – да и откуда в церкви ружьё? Потом представил, как батюшка без ружья, методами боевых искусств побеждает выползня, – кийааа! – и потихоньку засмеялся.

– Что ты там? – услышал смешок отец.

– Да ничего, – сказал Котька. – Смотри, смотри, пап, там дядька голосует. Подберём?

– А чё он хромает так? – отец остановил машину и сощурился. – Не нравится мне… Стой! Ах, сволочи! Видно, сшибли ночью, да побоялись отвезти…

Говоря это, он встал на сиденье и высунулся из люка на крыше. Голосующий дед приближался, волоча по земле клетчатую сумку. Рука при появлении машины не опустилась, так и торчала неестественно, под прямым углом к телу. Шея была свёрнута, глаза закатились, клетчатая стариковская рубашка и дачные брюки измазаны пылью. В остальном выползень был совсем свеженький и даже походил на нормального.

– Куда ты, дед, так торопился через трассу, – бормотал отец, прицеливаясь. – Видать, в ларёк решил добежать, тут пара кэмэ до Люблинского… А тебя какая-то сволочь раскатала… Щас, дед, крепись, всё это скоро закончится…

– Пап, а он точно выползень? – не выдержал Котька. – У нас так один знакомый пристрелил чувака с церебральным параличом…

– Ты мне под руку не говори! – рявкнул отец и почти сразу пальнул. Выползень упал как подкошенный. Отец сделал контрольный, с шумом спустился из люка обратно на сиденье, открыл дверь и выскочил наружу. Пара десятков шагов по пыльной трассе – и вот он уже возле выползня, тычет его оружейным стволом в плечо.

– Иди сюда, Котька! – кричит.

Котька с опаской выпрыгнул из газельки. Подошёл поближе. Выползень распластался, безопасный, неподвижный, и… скучный.

– Щас службу уборки вызову, скажу им координаты, – отец, нажав на приклад, повернул голову деда набок, чтобы Котька увидел след выстрела. – Вот, приглядись, видишь? Не кровь – гнильё одно. Зомби сто процентов, а ты сомневался. Да не трогай руками, зараза!..