Джим Батчер - Барабаны зомби

— Из него вышел бы отменный шпагоглотатель на карнавалах. Он наполнял воздушный шарик алмазами, или наркотиками, или чего он там хотел провезти, минуя досмотр. Потом глотал шарик, привязав предварительно к нему нитку. Проверьте его рот. Нить цеплялась за зубы – задние, чтобы не было видно. А потом ему достаточно было потянуть за нитку и достать шарик.

— Ерунда какая-то, — буркнул Баттерс, но все-таки подошел к трупу и раскрыл тому рот. Потом придвинул стойку с лампой и вгляделся тому в горло.

— Черт подери. Вон она.

Он повозился немного, пока я возвращался к двери и забирал свой посох. Оглянувшись, я увидел, как Баттерс вытягивает изо рта у покойника грязно-белый презерватив, перевязанный тонкой бечевкой.

— Что там? – спросил я.

— Погодите, — Баттерс резанул по презервативу скальпелем и достал из него маленький продолговатый кусок черного пластика размером не больше брелка.

— Что это? – не понял я.

— Флэшка, — ответил он, нахмурившись.

— Что-что?

— Эту штуку можно подключать к компьютеру, чтобы сбрасывать на нее информацию, а потом переносить на другой компьютер.

— Информация, — нахмурился я. – Костлявый Тони переправлял информацию. Нечто такое, что хотел знать Гривейн. Возможно, те двое в вестибюле тоже пришли за ней. Возможно, поэтому его и убили.

— Гм, — только и сказал Баттерс.

— Вы можете прочитать ее? – спросил я его.

— Возможно, — кивнул он. – Могу попробовать в соседней комнате.

— Не сейчас, — сказал я. – Некогда. Нам надо убираться отсюда.

— Почему?

— Потому что события принимают значительно более опасный характер.

— Принимают? – Баттерс прикусил губу. – Но почему?

— Потому, — ответил я, — что Костлявый Тони работал на Джонни Марконе.

Глава пятнадцатая

Джентльмен Джонни Марконе являлся самой могущественной фигурой чикагского преступного мира. Если в городе велась какая-то противозаконная деятельность, Марконе либо в той или иной степени руководил ею, либо ему как следует заплатили за право действовать на его территории. Большую часть своей жизни Костлявый Тони провел в федеральных исправительных заведениях за перевозку наркотиков, после чего переключился на более корректные с политической точки зрения виды бизнеса. В основном он занимался перевозкой краденого добра – любого, от алмазов до эксклюзивной мебели.

Не знаю точно, какое именно место Костлявый Тони занимал в криминальной иерархии Марконе, но Марконе не из тех, кто относится к смерти одного из своих людей с олимпийским спокойствием. Наверняка он узнает о смерти Костлявого Тони очень скоро, рассуждал я, сли уже не узнал. Наверняка он тем или иным образом включится в это дело, а лучший способ добраться до тех, кто убил Костлявого Тони – это заполучить то, за чем они охотились.

Надо доставить Баттерса в какое-нибудь безопасное место. Впрочем, пока я не узнаю, что хранится в этой штуковине, трудно определить, какое место для него безопасно, а какое – нет…

— Гарри, — произнес Баттерс так, словно повторял это уже несколько раз.

Я поморгал, приходя в себя.

— Чего?

— Возьмете это? – сказал он тем же тоном, шагнул ко мне и протянул маленькую пластиковую полоску.

— Нет! – рявкнул я, отступая на пару шагов. – Баттерс, уберите это от меня к чертовой матери подальше!

Он застыл, глядя на меня. Выражение лица его представляло что-то среднее между замешательством и обидой.

— Извините.

Я сделал глубокий вдох. Куда, черт возьми, делась моя собранность? Тоже мне, нашел время и место выстраивать логические цепочки…

— Не за что, — сказал я. – Слушайте, в этой штуковине нет никаких движущихся частей, верно? Это, типа, электронный склад, да?

— Угу.

— Все равно мне лучше не трогать ее, — решительно заявил я. – Помните, что вышло с моими рентгеновскими снимками?

Он кивнул.

— Вы хотите сказать, данные могут пострадать точно так же?

— С тех пор, как я начал заниматься магией, я даже кассет магнитофонных слушать не могу, — сказал я. – Почти сразу стираются к черту. И магнитные полоски на моих кредитных карточках перестали работать уже на второй или третий день.

Баттерс прикусил губу и медленно кивнул.

— Данные во флэшке, возможно, уязвимее, чем на магнитной ленте. Что ж, объяснимо, если вокруг вас существует особое нестабильное электромагнитное поле. В принципе, каждое человеческое тело обладает подобным полем, просто ваше поле, подобно восстановлению клеток, более…

— Баттерс, — перебил я его. – Не сейчас, ладно? Главное, я боюсь дотронуться до этой вашей игрушки, — я нахмурился, размышляя вслух. – И отвозить ее ко мне домой, кстати, тоже. Мои обереги не запускают в дом магию, но и не выпускают ее наружу. Воможно, она сгорит к чертовой матери, просто полежав там. Даже работать с высокими напряжениями рядом с ней опасно, наверное.

— Да, это глупо, — заметил Баттерс. – Я хочу сказать, хранить важную чародейскую информацию на носителе, который не переносит одного присутствия чародеев.

— Не так уж и глупо, если вы хотите продать это чародею, но боитесь, что покупатель может надуть вас, — возразил я.

Баттерс посмотрел на покойника, потом на меня.

— Вы полагаете, это Гривейн убил Костлявого Тони?

— Угу, — сказал я. – Но Гривейн понимал, что сам не сможет получить информацию с этой флэшки.

Баттерс поперхнулся.

— И этим объясняется то, что ему нужен был я.

— Угу, — секунду-другую я задумчиво пожевал губу. – Уберите Костлявого Тони обратно в холодильник. Мы уходим.

Баттерс кивнул и вернулся к столу на колесиках. Он прикрыл труп простыней.

— Куда?

— Вы можете прочитать эту штуку здесь?

— Нет, — признался Баттерс. – Этот компьютер слишком старый. Порты у него не те. Мы могли бы пойти в соседнюю комнату…

— Нет. Нам надо убираться отсюда – сейчас же.

— Можно поехать ко мне домой, — предложил Баттерс.

— Нет. Гривейн наверняка держит его под наблюдением. Черт.

— Почему «черт»?

— У нас почти нет выбора, а это значит, что нам придется ехать туда, куда не хотелось бы.

— Куда? – спросил он.

— К моим друзьям. Идемте.

— Иду, — сказал Баттерс, но вместо двери поспешил к своей полечной амуниции и выудил из груды пару предметов. Негромко звякнул тамбурин.

— Что вы делаете? – спросил я. – Нам уходить пора.

— Не собираюсь оставлять это Бог знает кому, — возмутился Баттерс. Он крякнул и с усилием накинул на плечо ремень от басового барабана.