Стивен Кинг - Противостояние. Армагеддон

Ознакомительный фрагмент

К тому же, он не мог быть с ней постоянно. Он принес заключенным ленч, но Винс Хоган был не в состоянии есть. Он бредил. Майк Чайлдрес и Билли Уорнер хотели, чтобы он их выпустил, но Ник не мог заставить себя сделать это. И дело было не в страхе — вряд ли они стали бы терять время, мстя ему за свои обиды. Они поспешили бы сбежать из Шойо вместе с остальными. Но у него было чувство ответственности. Он дал обещание человеку, который уже умер. Наверняка рано или поздно патрульная служба штата возьмет дело в свои руки и заберет их отсюда.

В нижнем ящике письменного стола Бейкера он нашел кобуру с револьвером сорок пятого калибра и после некоторого колебания надел ее себе на пояс.

После полудня двадцать третьего числа он открыл камеру Винса и положил ему на лоб, грудь и шею по пакету со льдом. Винс открыл глаза и посмотрел на Ника с такой молчаливой и отчаянной просьбой о помощи, что Нику внезапно захотелось что-то сказать ему — что-то, что могло бы принести ему хотя бы секундное облегчение. Пока он заботился о Винсе, Билли и Майк не переставали кричать. Когда он поднимал голову, он мог прочесть у них на губах различные фразы, сводившиеся к одной единственной просьбе: «Пожалуйста, выпусти нас». Ник старался держаться подальше от них. Он уже знал о том, что паника делает людей опасными.

В этот день он мотался взад и вперед по почти пустым улицам, каждый раз ожидая найти труп Винса Хогана или Джейн Бейкер. Он искал взглядом машину доктора Сомса, но так ни разу и не увидел ее. В тот день несколько магазинов по-прежнему оставались открытыми, но Ник все более убеждался в том, что город постепенно пустеет. Люди покидали город, уходя по лесным тропинкам и просекам, а, возможно, даже пересекая вброд реку Шойо.

Сразу же после захода солнца он оказался в доме Бейкеров и увидел, что Джейн, неуклюже передвигаясь по кухне в своем халате для ванной, заваривает чай. Когда Ник вошел, она посмотрела на него с благодарностью, и он заметил, что жар у нее спал.

— Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты ухаживал за мной, — сказала она спокойно. — Я чувствую себя гораздо лучше. Не хочешь ли чашку чая? — В этот момент она расплакалась.

Он подошел в ней, опасаясь, что она может потерять сознание и упасть на раскаленную плиту.

Она взяла его за руку, чтобы устоять на ногах, и положила голову ему на грудь.

— Джонни, — сказала она в сгустившихся сумерках. — Бедный мой Джонни.

Если б он только мог говорить, — подумал Ник мрачно. Но он мог только покрепче обнять ее и подвести к стулу.

— Чай…

Он указал на себя и усадил ее на стул.

— Ладно, — сказала она. — Мне действительно лучше. Просто удивительно. Это просто… просто… — Она закрыла лицо руками.

Он налил горячего чая и поставил чашки на стол. Некоторое время они пили чай в молчание. Она держала чашку двумя руками, словно маленький ребенок. Наконец она поставила чашку на стол и спросила:

— Сколько людей в городе больны, Ник?

«Точно не знаю, — написал Ник. — Но дела чертовски плохи».

— Ты видел доктора?

Последний раз — утром.

— Эм может заразиться, если не будет осторожен, — сказала она. — Но ведь он будет осторожен, правда, Ник?

Ник кивнул и попытался улыбнуться.

— А что с арестованными? Патруль их забрал?

«Нет, — написал Ник. — Хоган очень болен. Я делаю, что могу. Другие хотят, чтобы я их отпустил, пока Хоган не заразит их».

— Но ты же не станешь их выпускать?

«Нет, — написал Ник, а мгновение спустя добавил: — Вам надо снова лечь в постель. Вам нужен отдых».

Она улыбнулась ему. Ник заметил у нее на шее темные припухлости и усомнился в том, что кризис для нее уже миновал.

— Да. Я, наверное, просплю двенадцать часов подряд. Странно как-то: я сплю, а Джон мертв… Знаешь, в это очень трудно поверить. — Он сжал ее руку. Она болезненно улыбнулась. — Со временем, может быть, появится кто-то другой, ради кого стоит жить. Ты отнес арестованным ужин, Ник?

Ник покачал головой.

— Обязательно надо это сделать. Почему бы тебе не взять машину Джона?

«Я не умею водить, — написал Ник. — Спасибо. Я пройдусь до стоянки грузовиков. Это недалеко. Зайду к вам утром».

— Да, — сказала она. — Прекрасно.

Он поднялся и сурово указал на чашку с чаем.

— До капли, — пообещала она.

От нее он отправился прямо на стоянку грузовиков. На окне висела табличка ЗАКРЫТО. Никто не откликнулся на стук. Он подумал, что в таких обстоятельствах у него есть право войти в помещение силой — в копилке шерифа хватит денег, чтобы оплатить ущерб.

Он разбил дверное стекло над замком и отпер входную дверь. Помещение казалось призрачным даже со включенным светом: музыкальный автомат был темен и мертв, никого не было перед столом с видеоиграми, гриль был закрыт.

Ник зажарил несколько гамбургеров на газовой плите и положил их в мешок. К этому он добавил бутылку молока и половину яблочного пирога. Потом он пошел обратно в тюрьму, оставив на прилавке записку о том, кто вторгся в помещение и с какой целью это было сделано.

Винс Хоган был мертв. Он лежал на полу своей камеры в окружении тающего льда и сырых полотенец. Перед смертью он расцарапал себе шею, словно сопротивляясь какому-то невидимому душителю. Кончики пальцев его были окровавлены. Над ним кружились мухи.

— Ну, а теперь ты нас выпустишь? — спросил Майк Чайлдрес. — Он умер. Ну что, чушка херова, ты доволен? Насладился местью? Теперь и он заболел. — Он указал на Билли Уорнера.

Билли был в ужасе. На шее и на щеках у него выступили чахоточные красные пятна. Рукав его рубашки, которым он постоянно утирал нос, был весь в соплях.

— Это неправда! — истерично закричал он. — Неправда, неправда, гнусная ложь! Это не… — Неожиданно он начал чихать, согнувшись пополам и исторгая из себя слюну и слизь.

— Видишь? — спросил Майк. — Ну что? Доволен, херова полоумная чушка? Выпусти меня! Можешь оставить его, если тебе так хочется, но выпусти меня. Это же убийство, настоящее хладнокровное убийство — вот что это такое!

Ник подождал, пока он не устанет, а потом пропихнул еду в щели под дверями камер с помощью щетки. Билли Уорнер кинул на него тупой взгляд и начал есть.

Майк разбил свой стакан молока о решетку. Два своих гамбургера он расплющил о покрытую надписями с рисунками заднюю стену камеры. Один из них прилип к стене в окружении брызг горчицы, кетчупа и приправы, гротескно напоминая картину Джексона Поллока. Он растоптал свой кусок яблочного пирога. Во все стороны полетели кусочки яблока. Пластиковая тарелочка треснула.