Джим Батчер - Перемены

Внутри Серый Совет, который состоял из меня, Эбинизера и неустановленного числа других, был организован в ячейки, для предотвращения нашего обнаружения любым из Советов и уничтожения всех нас одним ударом. Мы были единственными, кто пытался оставаться нормальными в это безумное время. Это все может очень плохо для нас закончиться. Однако, я полагаю, что некоторые люди не могут просто стоять и смотреть, как происходят плохие вещи. Они должны хоть что-нибудь делать с этим.

— Да, — кивнул Эбинизер. — Это те, кого я имею в виду.

— Я нуждаюсь в помощи Серого Совета, — начал я.

— Хосс… мы все сидим под дамокловым мечом, ожидая его падения. События, разворачивающиеся сейчас в Эдинбурге, могут означать конец организованного, законопослушного чародейства. Конец Законов Магии. Это опрокинет нас на века в хаос, человечество захлестнет новая волна направляемых чернокнижниками монстров и нашествие искусственных полубогов.

— По некоторым причинам, сэр, я всегда себя чувствую немного более комфортно, сидя под этим мечом. Должно быть, все дело в практике.

Эбинизер нахмурился.

— Хосс…

— Мне нужна информация, — сказал я твердым голосом. — Где-то там маленькая девочка. Кто-нибудь знает про то, где она. И я знаю, что Совет может раскопать это что-нибудь. Белый Совет уже захлопнул передо мной дверь. — Я выпятил нижнюю челюсть. — Как насчет Серого?

Эбинизер вздохнул, его утомленное лицо как-то разом постарело.

— То, что ты собираешься сделать… это хорошо и верно. Но не умно. И это урок, который ты пока еще не выучил.

— Какой урок?

— Иногда, Хосс, — сказал он очень мягко, — ты проигрываешь. Иногда темнота забирает кого-то. Иногда монстры убегают, чтобы начать убивать в другой день. — Он покачал головой и посмотрел вниз. — И иногда, Хосс, убивают невинных маленьких детей. И нет, черт побери, ничего, что ты мог бы с этим поделать.

— Оставить её умирать, — огрызнулся я. — Это то, что вы советуете мне сделать?

— Я хочу, чтобы ты помог спасти миллионы или миллиарды маленьких девочек, мальчик, — сказал он голосом, который начинал походить на жесткое, суровое рычание — Не выбрасывай множество ради одного.

— Я не собираюсь оставлять её одну, — рявкнул я. — Она…

Эбинизер сделал жест правой рукой, и мои голосовые связки просто перестали работать. Мои губы шевелились. Я мог свободно вдыхать и выдыхать, но я не мог говорить.

Его темные глаза вспыхнули от гнева — выражение, которое я редко видел на его лице:

— Проклятье, мальчик, ты должен быть умнее! Ты разве не видишь, что ты делаешь? Ты даешь Арианне именно то, что она хочет! Ты танцуешь как марионетка на её ниточках! Реагируешь в точности таким образом, как она хочет, и это убьет тебя!

Мой наставник вздохнул.

— Я давным-давно говорил тебе, что быть настоящем чародеем означает жертвовать. Это означает знать вещи, которых никто не знает, — сказал он, все еще ворча. — Я говорил тебе, что это означает, что, возможно, тебе предстоит действовать и действовать правильно, даже если весь мир будет против тебя. Или что тебе придётся делать ужасные, но необходимые вещи. Ты помнишь это?

Я помнил. Четко. Я помнил запах костра на привале, возле которого мы тогда сидели. Я кивнул.

— Вот так ты узнаешь, кто ты на самом деле, — сказал он жестким и ровным голосом. — Есть множество дел, которые нужно сделать, и почти нет времени, не говоря уже про то, чтобы тратить его с тобой на второстепенные вещи, ты и так должен это знать. — Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох, словно восстанавливал свой самоконтроль. — Встреть меня в укрытии в Торонто, через двенадцать часов.

Эбинизер говорил голосом, наполненным абсолютной властью, который я слышал от него несколько раз в своей жизни. Он ожидал выполнения своего приказа.

Я отвернулся от учителя. Краем глаза я увидел, как он снова нахмурился, потянулся вниз и поднял свой черный камень — и внезапно я оказался вновь сидящим на полу лаборатории.

Утомленно подняв связной камень и положив его в карман, я откинулся на спину и лег на пол, разрушая круг, который создал до этого, и задумчиво глядя в потолок. Я повернул голову влево и посмотрел на зеленую — очень толстую, с переплетом из трех железных колец — папку, где я хранил все свои знания о существах, которые я мог призвать из Небывальщины.

Нет.

Я оторвал взгляд от папки. Если ты призываешь кого-то для получения информации, ты должен быть готов заплатить их цену. Она всегда разная. И никогда не бывает приятной.

Эта мысль пугала меня.

Наступило время, которого дожидались эти существа. Момент крайней нужды, такой нужды, что я мог согласиться практически на все, если это спасет ребенка. Для неё я мог заключить сделку, на которую иначе никогда бы не пошел.

Я мог даже призвать…

Я одернул себя до того как успел даже про себя произнести имя Королевы Воздуха и Тьмы. Остановил себя из страха, что она может что-то почувствовать и начать действовать. Она ненавязчиво и терпеливо искушала меня на протяжении многих лет. Я иногда задавался вопросом: почему она не приложит больше усилий, чтобы я поддался на её предложение? Она, несомненно, могла так сделать, если бы пожелала.

Теперь я понял. Она знала всё это время, что рано или поздно, придёт день, когда моя жажда будет сильнее, чем осторожность. У неё не было причин танцевать вокруг да около сладких искушений и подсылать их, заманивая меня в ловушку. Все что она должна была сделать — это просто немного подождать. Это был холодный, логический расчет — и это было очень в её стиле.

Но были и другие существа, которым я мог задать вопросы. В светло-синей папке, лежавшей поверх зеленой, хранилась информация о существах менее могущественных и осведомленных, и соответственно с более низкими расценками. Казалось маловероятным получить что-то стоящее от них, но ты никогда не знаешь, где найдешь, а где потеряешь.

Я потянулся в синей папке и приступил к призыву этих существ, надеясь получить ответы.

После трех часов призывов и расспросов я получил абсолютный ноль. Я говорил с крошечными духами природы в форме трио крошечных пищащих сов; и духами-посланниками, которые курьерами сновали между враждебными королевствами Небывальщины. Ни один из них ничего не знал. Из мира духов я призвал пару особенно любопытных призраков, живущих вокруг Чикаго; я призвал эльфов Тильвит Тег, с чьим королем я был в хороших отношениях. Я спрашивал духов воды и их родню, видели ли они Мэгги; я вглядывался в мигающие огоньки существ разумного пламени, мысли которых виднелись в изображениях внутри них.