Кровавый дождь. Ключ к разрушению - Анастасия Король

Нина хмуро вспомнила Святое писание: «Будучи опасными, кровожадными хищниками, демоны растворялись в толпе людей; потерявших бдительность они безжалостно атаковали». Нет. Там было написано неправильно: демоны не сливались, напротив, они сияли в толпе, словно свет, манящий мотыльков.

Нина в очередной раз обреченно вздохнула и отошла к рядам в поисках перекиси водорода и свежих бинтов, чтобы обработать раны на запястьях.

Самуил заинтересованно подошел к тонированным раздвигающимся дверям, яркий круглый знак на которых гласил: «18+», двери распахнулись – и он зашел внутрь.

Черная бровь взлетела. Изумленный взгляд вцепился в манекен женщины, связанный по ногам и рукам красной веревкой. Во рту манекена был кляп. У его ног лежала плетка. Самуил непонимающе взял плетку в руки и окинул помещение проницательным взглядом. В витринах, как экспонаты в музее, были выставлены коллекции разнообразных аксессуаров для сексуальных утех.

Он отложил плетку и взял в руки лисий хвост.

Тут в отдел влетела Нина. Ее щеки вмиг покрылись красными пятнами.

– Не знал, – произнес Самуил медленно, кладя обратно на витрину лисий хвост и беря в руки наручники, – что пытки в этом времени – обыденность. Да и такое количество протезов мужских достоинств я еще не видывал. У вас что, повсеместно кастрируют мужчин?

Рот Нины открылся. Она затравленно посмотрела на наручники в руках демона и накрыла лицо рукой.

– Это… это не для пыток, – пискнула она не громче мышки и отвернулась, готовая сбежать из отдела.

– Не для пыток… Тогда… – ухмыльнулся Самуил, окидывая взглядом помещение. Яркие костюмы медсестры и монашки на других манекенах заинтересовали его не меньше прочего. Его лицо прояснилось от понимания. – М-да, человечество меня все больше удивляет… Вы тоже этим пользуетесь?

– Самуил, хватит, – закатила глаза Нина. Она не была стеснительной девочкой, но почему-то перед высшим демоном смутилась и поспешила покинуть отдел.

Он покачал головой, хмыкнул и вышел за ней следом.

Заметив туалет, Нина оставила Самуила стеречь тележку.

– Меня не будет минут двадцать. Мне надо покрасить волосы. Не делай глупостей.

Закрыв дверь на щеколду, Нина посмотрела на себя в зеркало и поцокала языком. Достав из пакета ножницы, она остригла волосы до плеч, чтобы не мучиться с покраской. Распаковав краску, она смешала компоненты и нанесла ее на волосы. Она сильно не волновалась о качестве покраски, просто ей надо было убрать сиреневый цвет, чтобы не бросаться в глаза.

Кто-то постучал в дверь санузла, но Нина проигнорировала стук.

Она вздохнула и посмотрел на себя в зеркало: хорошо, что на всех пропусках она была с ярким макияжем. Без него она выглядела совсем другим человеком. На исхудавшем лице виднелись тусклые кровавые потеки у виска – еще с аварии. Нина вспомнила о плече, но оно уже не болело, зато ныли запястья. Достав из кармана карие линзы, она надела их и окончательно перестала напоминать себя прежнюю. Отлично.

Она сняла с лица пирсинг и, перевязав запястья свежими бинтами, смыла краску с волос и промокнула непривычно короткие волосы бумажными полотенцами.

Кто-то оставил на умывальнике несколько шпилек. Нина взяла их. Пригладив волосы рукой, она скрутила гульку и закрепила ее – она не хотела, чтобы кто-то заметил ее мокрые волосы. Это могло вызвать вопросы. Накинув на голову капюшон, она вышла из санузла.

Тележка одиноко стояла у входа. Самуила нигде не было видно. Сердце тяжело стукнуло в груди.

– Самуил, – прошептала Нина.

Демон не появлялся.

– Самуил, – позвала она громче.

Холодный пот выступил на лбу.

Он не отзывался. Он исчез. В Нине боролись противоречивые чувства: толика облегчения и страх от понимания, что без причины Самуил не пропал бы.

Нина выскочила из супермаркета и вернулась к машине, но его там тоже не было.

– Самуил, черт подери, куда ты пропал? – приглушенно крикнула Нина.

В панике она обежала супермаркет, но демон точно канул в Лету.

В темном углу обжималась парочка. Мужчина прижал девушку к стене и задрал ее юбку. Ее нога обхватила его бедра. Он целовал ее шею и ласкал грудь.

– Тебе же нравится? – донеслось до Нины.

– О да. – Глухой вскрик наслаждения отозвался эхом.

– Ты готова сделать для меня что угодно?

Нина покраснела и отвела взгляд. В мозгу закрутился червячок сомнения: она вновь подняла глаза на пару и пригляделась. Мужчина оторвался от девушки. Темные волосы, идеальный профиль, черное пальто, бордовый костюм – это был Самуил.

Вновь он впился в губы девушки, в которой Нина узнала одну из тех, кто строил ему глазки. Высший демон провел рукой по ее бедру.

– Да. Что захочешь… – томно прошептала она.

– Ты такая сладкая. Я хочу тебя съесть. Можно?

Нина сорвалась с места и, закипая от гнева, подлетела к Самуилу. Услышав торопливые шаги, он с трудом отлепился от девушки. Но не успел он сфокусировать взгляд своих покрасневших глаз, как Нина схватила его за ухо и оттащила от девушки. С силой отшвырнув его, она повернулась к девице. Взъерошенная, покрасневшая до корней волос, девушка не заметила изменившийся цвет глаз Самуила. Она ошарашенно взирала на Нину, прикрыв руками пышную грудь.

– Ты что, его жена? – хрипло взвизгнула она.

– Жена? – ошарашенно повторила Нина и закричала, только чтобы прогнать дуру, которая только что разрешила демону съесть свою душу: – А ну, пшла на хрен отсюда!

Девушка вскочила на ноги, бросила: «Чокнутая!» – и скрылась за поворотом.

Нина обернулась к Самуилу, готовая придушить его собственными руками. Покрасневшие радужки глаз светились. Края его пальто словно горели черным огнем. Он расплывался и возвращался в свое первоначальное состояние.

– Я приказываю тебе не причинять вред людям!

– Она хотела этого, – выплюнул он и схватил ее за руку. Дальше он заговорил на древнем языке: – Даже вы, миледи, могли это видеть.

– Я приказываю тебе никогда, слышишь, никогда не пытаться съесть душу человека. Никогда не доводить его до состояния, когда он пожелает этого сам!

Ярость, вспыхнувшая в его глазах, заставила отступить. Нина почувствовала его голод как собственный.

Самуил продолжал держать ее. Закрыв глаза, он взял себя в руки. Радужки его глаз потемнели.

– Одним больше, одним меньше… Людей так много… – Нина остолбенела. – Если вы хотите, чтобы я был вашим мечом, вам придется найти мне пищу. После столетий, проведенных взаперти, я дико голоден, и если вы не решите, чью душу мне съесть, мои инстинкты возьмут верх над разумом.

Нина задрожала. Она не сможет приказать убить человека. Работая в похоронной индустрии, она привыкла видеть мертвых. Но приказать убить – все равно что