Клайв Баркер - Явление тайны

– С соком, сэр? – предложил голос.

– Нет. Просто кофе.

– Яйца, круассаны...

– О, Господи, нет. Никаких яиц. Просто кофе.

– Мысль сесть за письменный стол вызывала такое же отвращение, как и мысль о завтраке. Вместо этого он решил встретиться со служанкой из дома Вэнса – Эллен Нгуен. Ее адрес все еще лежал у него в кармане.

Кофеин встряхнул его организм достаточно, чтобы он смог влезть в машину и добраться до Дирделла. Дом, который он отыскал, совсем не походил на место работы этой женщины. Он был маленьким-маленьким и очевидно нуждался в ремонте. Грилло уже предвидел будущий разговор: сердитая служанка, поливающая грязью своих хозяев. Такие разговоры могли быть и плодотворными, хотя чаще содержали сплошной вымысел. Но сейчас он сомневался в этом – то ли из-за грусти на ее лице, когда она впустила его и предложила кофе, то ли из-за постоянного хныканья ее ребенка в соседней комнате (она объяснила, что у него грипп), то ли просто потому, что рассказанное ею бросало тень не столько на Бадди Вэнса, сколько на нее. Последнее больше всего убедило его в подлинности приведенных ею фактов.

– Я была его любовницей, – сказала она. – Пять лет. Даже, когда Рошель жила в доме, а это длилось недолго, мы находили способы встречаться. Я думаю, она знала об этом. Поэтому и уволила меня при первой возможности.

– Вы уже не служите там?

– Нет. Она ждала удобного случая, и вы ей его предоставили.

– Я? – удивился Грилло. – Каким образом?

– Она заявила, что я заигрывала с вами. Типично для ее образа мыслей.

Не в первый раз за время их общения Грилло разглядел в этом спокойном замечании бурю чувств за внешним безразличием.

– Она судит обо всех по себе. Вы это заметили?

– Нет, – честно сознался Грилло.

Эллен, казалось, была удивлена.

– Подождите, – сказала она. – Я не хочу, чтобы Филипп нас слушал.

Она встала и пошла в спальню сына, сказала ему что-то, чего Грилло не расслышал, потом вернулась и плотно закрыла дверь.

– Он и так уже знает много такого, что мне не нравится. После одного только года в школе. Я хочу, чтобы он сохранил что-то... невинность, что ли? Да, наверное, именно невинность. Ведь скоро ему предстоит познать всякие гадости.

– Гадости?

– Вы же знаете людей, которые так и ждут случая надуть тебя и подчинить себе. С помощью силы или секса.

– А-а, да-да. Этого в самом деле не избежать.

– Так мы говорили о Рошели?

– Да.

– Что ж, это очень просто. До свадьбы с Бадди она была шлюхой.

– Что?

– Именно так. Чему вы так удивляетесь?

– Ну, не знаю. Она так красива. Неужели она не могла зарабатывать другим способом?

– Она привыкла к шикарной жизни, – сказала Эллен. Снова эта горечь, смешанная с брезгливостью.

– А Бадди знал это, когда женился на ней?

– О чем? О шикарной жизни или о том, что она шлюха?

– И то, и другое.

– Конечно. Отчасти поэтому он и женился на ней. Видите ли, у Бадди есть какая-то тяга к извращениям. Простите, я хотела сказать, была. Я никак не могу смириться с тем, что он умер.

– Должно быть, очень трудно говорить об этом так скоро после его смерти. Извините меня.

– Я ведь сама напросилась, – возразила она. – Я хочу, чтобы кто-нибудь узнал об этом. Чтобы все узнали. Ведь он любил меня, мистер Грилло. Только меня, все эти годы.

– А вы? Любили вы его?

– О, да, – сказала она тихо. – Очень. Конечно, он был ужасным эгоистом, но мужчины ведь все эгоисты, разве не так?

Она не дала времени Грилло ответить.

– Вы все думаете, что мир вертится вокруг вас. Я вижу то же у Филиппа, и даже не могу с этим бороться. Разница только в том, что вокруг Бадди мир какое-то время действительно вертелся. Его ведь любила вся Америка. Все знали его в лицо, все его жесты. И хотели знать все о его частной жизни.

– Это значит, что он рисковал, женившись на таков женщине, как Рошель?

– Я об этом и говорю. Но его тянуло ко всяким извращениям. Да, он здорово постарался, чтобы разбить свою жизнь.

– Надо было ему жениться на вас, – заметил Грилло.

– Это было бы еще хуже. Намного хуже, – с этими словами обуревающие ее чувства вдруг прорвались наружу. В глазах блеснули слезы. В этот же миг из спальни раздался зов мальчика. Она быстро закрыла рот ладонью, чтобы заглушить всхлипы.

– Я пойду, – сказал Грилло, вставая. – Его зовут Филипп?

– Да, – проговорила она почти неслышно.

– Пойду посмотрю, что с ним такое. Не волнуйтесь.

Он оставил ее вытирать слезы, которых уже ничто не сдерживало, и открыл дверь спальни.

– Привет! Меня зовут Грилло.

Мальчик, в лице которого еще сильней, чем у матери, проявлялась угрюмая правильность черт, сидел в постели, окруженный хаосом игрушек, карандашей и смятых листков бумаги. В углу молча работал телевизор.

– Ты Филипп, так ведь?

– Где мама? – ответил вопросом на вопрос мальчик.

– Сейчас придет, – успокоил Грилло, подходя к кровати.

Рисунки, разбросанные вокруг, в основном изображали какое-то раздутое существо. Грилло, сев на корточки, собрал листки с пола.

– Это кто?

– Человек-шар, – серьезно ответил Филипп.

– А как его зовут?

– Человек-шар, – последовал недовольный ответ.

– Он из телевизора? – спросил Грилло, изучая разно-четные рисунки.

– Нет.

– А откуда?

– Из моей головы.

– А он добрый?

Мальчик покачал головой.

– Может укусить?

– Тебя – может.

– Это невежливо, – услышал Грилло голос Эллен и обернулся. Она попыталась спрятать слезы, но они не укрылись от сына, тут же метнувшего на Грилло свирепый взгляд.

– Не подходите к нему близко, – предупредила Эллен. – Еще заразитесь.

– Ма! Я совсем здоров!

– А я говорю, нет. Сиди здесь, пока я провожу мистера Грилло.

Грилло встал, положив картинки на кровать.

– Спасибо, что показал мне Человека-шар.

Филипп не ответил, принимаясь разрисовывать еще один бумажный лист.

– То, что я рассказала, – продолжила Эллен, едва они вышли из поля зрения мальчика, – это еще не все. Я могу рассказать еще многое. Но сейчас я не могу.

– Я готов выслушать вас, когда захотите. Я в отеле.

– Может быть, я вам позвоню. А может, и нет. Ведь все, что я расскажу, – это только часть правды, так? А Бадди – целое, и вам никогда не удастся описать его правдиво. Никогда.

Эти слова крутились в голове Грилло, когда он возвращался в отель. Простая мысль, но в центре всего происходящего были Бадди Вэнс и его смерть, одновременно трагическая и загадочная. Но еще более загадочной оказалась его жизнь. Он узнал о ней достаточно, чтобы это заинтриговало его. Выставка на стенах дома («Подлинное искусство Америки»), служанка-любовница, которая до сих пор любит его, и жена-шлюха, которая не любит и вряд ли когда-нибудь любила. Достаточно живописно даже без этой абсурдной смерти. Весь вопрос в том, как об этом рассказать.