Джон Пассарелла - Ночной кошмар

– Я агент ДеЯнг. А это мой напарник, агент Шоу.

– Приятно познакомиться, – она протянула руку. – Я Софи Бессетт, директор Центра спокойного сна.

Дин пожал предложенную руку и неохотно (так, по крайней мере, показалось Сэму) уступил место брату.

– Должна сказать, когда я сегодня проснулась, то в последнюю очередь ожидала визита из Бюро. Чем могу помочь?

– Это дело… э, национальной безопасности, – Дин понизил голос. – Мы расследуем серию странных происшествий в Клэйтон-Фоллз. Вы знакомы с тем, что творится в городе, мисс Бессетт?

Женщина коротко взглянула на секретаря, вскинула брови и снова повернулась к братьям:

– Я слышала кое-какие… необычные разговоры, но не особо верила. Хотите сказать, все это действительно происходит?

– Да, мэм.

– У нас в Центре ничего странного не происходило, если вы за этим. Правильно, Лаура?

– Все как обычно.

– Ясное дело, истории наших пациентов конфиденциальны, – продолжала директор. – Если у вас нет ордера, я не могу предоставить доступ к…

– Нас не интересуют истории пациентов, – перебил Сэм. – Нас больше интересует… Мы можем где-нибудь с глазу на глаз побеседовать?

– Офис, – немного неуклюже вмешался Дин. – Ваш кабинет. У вас ведь есть собственный кабинет?

Софи снисходительно ему улыбнулась:

– Естественно, у меня есть свой кабинет. Следуйте за мной.

– С удовольствием, – Дин скопировал ее тон, но все же прозвучало это несколько фривольно для деловой обстановки.

Когда они шли по коридору, Дин придержал брата и шепнул:

– В ней определенно есть что-то от сексуальной училки.

– Правда? Не заметил.

– Нет?

– Ну, разве что, когда ты продемонстрировал свое косноязычие.

– О.

– Может, она завлекает тебя в свои путы.

Винчестеры прибавили шагу и нагнали директора, когда она знаком пригласила их в просторный кабинет. Они расселись за закрытой дверью вокруг стола, и Софи осведомилась:

– Так пойдет?

– Не хочется раздувать панику, – проговорил Сэм. – Видите ли, мы расследуем вероятный террористический акт здесь, в Клэйтон-Фоллз.

– Терроризм? Здесь?

– Возможно, – быстро добавил Сэм. – Скорее в качестве потенциального испытательного полигона для более крупной атаки в большом городе.

– Ладно, информация достаточно настораживающая, но я все еще не могу понять, зачем привлекать к расследованию сомнологический центр.

– Мы подозревали, что дело в распыляющемся в воздухе галлюциногене, – объяснил Сэм. – Но теперь уверены, что все случаи связаны со сном.

– Ага, немного яснее.

– С кошмарами, точнее, – уточнил Дин. – А мы недавно узнали, что вы тут расстройства сна лечите.

– Агент… ДеЯнг, верно? Все сомнологические центры лечат расстройства сна.

– Мы подумали, что, вероятно, это не просто совпадение, что кошмары являются причиной различных происшествий именно в том городе, где располагается центр сна.

Директор сложила руки на лежащем перед ней ежедневнике – подчеркнуто строгая поза, которая, несомненно, только подогрела Диновы школьные фантазии.

– Сомнологические центры – достаточно распространенное явление, – взялась она за разъяснения. – Один из пятнадцати американцев испытывает апноэ[38]во сне. В городе размеров Клэйтон-Фоллз может быть около тысячи людей только с этим расстройством.

– У вас, должно быть, уйма работы, – предположил Дин.

– К сожалению, часто к нам идут с не выявленными расстройствами.

– Вы лечите людей, страдающих от кошмаров?

– Не совсем, – она сдвинула очки на переносицу. – Мы не лечим людей только потому, что у них кошмары. Но беспокойно спящие могут испытывать удушье и тревогу. У некоторых остановка дыхания возникает множество раз за ночь. Физиологические симптомы недомогания вполне могут спровоцировать плохие сны.

– Но у вас нет причины заставлять кого-то их видеть.

– Конечно, нет, – возмущенно отозвалась директор и сделала глубокий вздох, чтобы успокоиться. – Возможно, я смогу оказать вам более эффективную помощь, если пойму, что, по вашему мнению, происходит?

– Это сложно, – ответил Сэм.

– Просто теория, – подхватил Дин.

– По нашему мнению, кошмары как-то… воплощаются в реальность.

– Вы шутите.

– Мы не знаем наверняка, как именно это происходит, – проговорил Сэм. – Сначала мы подозревали, что в рамках биотеррористического акта был применен галлюциноген, но эти воплощения убивают людей.

– Про наезд что-то было, – вспомнила директор. – Трагедия, конечно, но не ночной кошмар.

– Странно только, что после каждой жертвы автомобиль исчезал, – добавил Дин.

– Жертва не одна была?

– Еще одна вчера вечером. Та же машина и масса свидетелей, – ответил Сэм. – Мы и сами с агентом ДеЯнгом лично видели ночью несколько странных происшествий.

– И вы думаете, что они как-то связаны с ночными кошмарами.

– Мальчику снилось, что дерево за окном спальни хочет убить его. Проснулся в панике. Отец вошел в комнату и был убит пробившей окно веткой.

– И снова, трагедия, но она может оказаться просто ужасным совпадением, – возразила она. – Ночью была сильнейшая гроза.

– Машина, которая сбивает людей, была уничтожена год назад, – сказал Дин. – А теперь она вернулась. Новехонькая.

Директор пригладила волосы, заправила выбившиеся пряди за уши и покачала головой:

– Я не верю… по крайней мере, даже близко не так сильно, как вы, но могу предложить краткую экскурсию по нашему заведению, чтобы… убедить, что наш Центр не имеет ни малейшего отношения к террористическим атакам, какие бы они ни были.

Сэм открыл было рот отказаться, но Дин согласился, не успел младший брат и слова выдавить. Сэм, смирившись, рот захлопнул и побрел за директором к пустым спальням, которые по размерам оказались на порядок роскошнее, чем все мотельные номера, где Винчестерам доводилось останавливаться. Несколько раз он ловил себя на том, что зевает, борясь с желанием свернуться на одной из свободных кроватей и вздремнуть, а Дин с Софи пусть заканчивают экскурсию без него.

– Мы диагностируем и лечим множество распространенных расстройств сна, – рассказывала Софи Бессетт. – Синдром обструктивного апноэ сна, бессонницу, нарколепсию[39], сомнамбулизм[40]и храп.

– Как? – поинтересовался Дин. – Наблюдаете, как они спят?

– При помощи полисомнографии, изучения сна. Специалисты помещают на пациента датчики, которые записывают активность мозга, частоту дыхания и сердечных сокращений, движения тела. И всю ночь идет наблюдение за показаниями. Все данные интерпретируются нашим медиком, а потом переправляются к врачу пациента. Как правило, все действо занимает один день… в смысле, одну ночь.