Кристофер Голден - О святых и тенях

Меган и Тед посмотрели на него удивленно.

Меган вела себя замечательно. Она просто шагала рядом, время от времени прикасаясь к его локтю и утешая взглядом. После прошедшей ночи Питер не мог до конца поверить в происходившее. Либо она великолепно держала себя в руках и была потрясающей Женщиной, либо окончательно спятила. В любом случае Питер считал, что таких, как она, немного.

В отличие от Меган Тед болтал без умолку, словно забыв всю серьезность ситуации. Он не замолкал вот уже три четверти часа, то рассказывал анекдоты, иногда даже смешные, то с самым серьезным видом спрашивал Питера, как он себя чувствует… Иными словами, постоянно напоминал Питеру о воздействии дневного света. К счастью, ответы Теду были не нужны, хватало невразумительных звуков. В противном случае Питеру пришлось бы его слушать. Да, он сумел победить заблуждение своих собратьев, которого они придерживались на протяжении многих веков. Однако это было нелегко, ему приходилось концентрироваться каждую минуту, а в голове у него звучал мерзкий голос: «Ты давно должен был сгореть, тупица».

И, конечно, он испытывал боль. Да, ему было больно, но он знал, что так будет. Пока он окончательно не избавится от вложенного в его голову суеверия, боль никуда не денется. Питер не сомневался, что рано или поздно этот день настанет, день, когда он больше не будет чувствовать, как солнечные лучи отнимают у него силы. Боль отступит. Или почти отступит. Просто останется рядом.

Сейчас он мог передохнуть, он даже сумел внятно ответить Теду.

— Твой выход, Питер. Что будем делать?

— Мы всего лишь пришли в гости, дружище. Если только тут не будет непредвиденных проблем, — ответил он.

Они подошли к толстому азиату, устроившемуся за конторкой, табличка на конторке сообщала, что он консьерж.

— А потом? — поинтересовалась Меган.

— Займемся делом.

Питер сразу понял, что их троица произвела на консьержа сильное впечатление. Высокий, тощий белый парень с собранными в хвост волосами да еще и в темных очках, красивый, прекрасно сложенный черный и симпатичная белая девушка, каждое движение которой указывало, что она привыкла получать ответы на свои вопросы в силу своей профессии. Консьерж был озадачен.

Они назвали цель своего визита, и, увидев изумление на лице консьержа, Питер еще больше развеселился.

— Скажите, пожалуйста, в какой комнате остановился кардинал Жискар? — спросила Меган.

Она произнесла эти слова уверенно, требовательно и одновременно доброжелательно и холодно улыбнулась консьержу. Карточка на лацкане пиджака утверждала, что парня звали Джим Ли.

— Извините, — ответил мистер Ли невероятно вежливо, — но кардинал просил его не беспокоить до конца дня. Похоже, он не слишком хорошо себя чувствует.

— Понятно, — снова улыбнувшись, сказала Меган. — Пожалуй, мы не станем беспокоить его прямо сейчас, но я все равно хочу знать, в каком он номере — на будущее.

— Надеюсь, вы понимаете, мы не называем номера комнат наших гостей. Мы звоним им по телефону, и, если они считают нужным, они сами сообщают своим гостям, как их найти.

— Но вы же сами сказали, что не можете беспокоить кардинала. Насколько я понимаю, вы не будете и звонить ему, верно?

— Именно, — сказал мистер Ли.

— Хм-м-м, — протянула Меган.

Приподняв одну бровь, она посмотрела на Теда.

— Теодор…

Тед достал свой значок, и они получили номер комнаты кардинала. Меган взглянула на Питера и улыбнулась.

— Мне все это ужасно нравится.

Он видел, что она говорит правду. Впрочем, он понимал, что новизна ситуации скоро будет не такой яркой.

— Извините, если я… э-э-э… вел себя несколько грубо. Такое впечатление, что одна из наших служащих ушла с работы прямо посреди дня. Кардинал остановился в номере шестьсот двадцать четыре.

Они поднялись на лифте, молча размышляя, что может быть общего между серийным убийцей и кардиналом. Двери медленно открылись, Тед и Питер вышли из лифта прежде Меган, не успев подумать, почему они это делают: сработал инстинкт, появившийся у них в течение жизни, полной опасностей (правда, Питер прожил намного дольше). Они зашагали к номеру шестьсот двадцать четыре, а за ними, словно в фарватере главного судна, шла Меган.

Питер трижды постучал, но не получил ответа. Он предложил Теду вернуться в вестибюль и попытаться убедить мистера Ли открыть им комнату кардинала без ордера на обыск. Сердито нахмурившись, Меган опять постучала в комнату, когда Тед уже повернулся было в сторону лифта Она сделала это, охваченная нетерпением человека, не желающего признать, что свет погас, телефон не отвечает, а дверь не открывается. Она дернула ручку.

Нетерпеливые обычно не рассчитывают, что свет загорится, кто-то возьмет телефонную трубку, а дверь откроется… однако сейчас Меган удивленно смотрела на дверь: оказалось, что она не заперта. Тед замер на месте.

— Мы не можем войти? — спросила у него Меган.

— Без ордера не можем, — ответил он, подтвердив ее мысль.

— Что… — начал Питер.

— Не мешает нам туда проникнуть, — договорила за него Меган.

Она улыбнулась и сделала шаг, собираясь войти.

Левой рукой Питер с невероятной силой схватил Меган за плечо, она тут же остановилась. В правой руке у него уже был пистолет. Он обошел ее.

— Я первый, — сказал он. — Что-то мне все это не нравится, и, если я прав, мы в тупике.

Когда Меган увидела изуродованное тело Кэнди Дэннигэн, ей и в самом деле перестало нравиться их приключение.

— Дерьмо, — выдохнула она, прикрыв рукой рот, чтобы не закричать.

Ей так много довелось увидеть в последнее время и обыкновенных, и невероятных вещей, что вид тела несчастной девушки вызвал у нее чувство, которого она не испытывала прежде и о существовании которого в себе даже не подозревала, — ярость.

Впервые в жизни, не думая ни о каких моральных нормах, она поняла, что готова убить мерзавца Легко, как сделать новый вдох, она могла бы прикончить существо, виновное в чудовищном преступлении. Дело тут было не только в самом факте убийства, не в том, что он отнял жизнь у молодой, красивой девушки. Даже не в том, что он изуродовал тело, движимый какой-то противоестественной похотью.

Меган привело в ярость удовольствие, которое испытал убийца, Она не просто пришла в ярость, его жестокость вызвала в ее душе желание отомстить.

— А ведь он священник, — прошептала она.

Питер опустился на колени рядом с телом девушки, прикоснулся к одному из немногих чистых участков кожи, чтобы определить, когда она умерла, принюхался к запаху крови.