Самая красивая девушка в могиле - Кристофер Триана

- Ладно, - сказала Роуз, приближаясь к синеве, - можно просто встретиться с этим, что бы это ни было. Теперь пути назад нет. Другого выхода нет.

Остальные стояли неподвижно, наблюдая за уходом Роуз, ожидая, что с ней случится. Белла проклинала себя за свою трусость. Неважно, что происходило между ней и Роуз, она не могла позволить ей сделать это в одиночку.

- Подожди меня, - сказала она, догоняя.

Они посмотрели друг другу в глаза. Белле нравилось верить, что там что-то ещё осталось, какой-то кусочек их давней связи, но всё, что она увидела в глазах Роуз, была жёсткая решимость. Её игровое лицо было включено. Белла сомневалась, что когда-либо сможет выглядеть такой же сильной, как Роуз, не говоря уже о том, чтобы быть такой же сильной. У неё никогда не было такой уверенности, даже в вещах, в которых она была хороша. Она надеялась, что её старая подруга продолжит направлять её в этом. Она доверяла суждениям Роуз больше, чем своим собственным. Всё это было извращённой игрой, и Роуз была здесь, чтобы играть.

Они завернули за угол, войдя в театр мёртвых.

Обломки гробов и контрфорсов были использованы для постройки импровизированных стульев. Их было двадцать, беспорядочно выстроенных в два кривых ряда. В них были подпёрты скелеты, одетые в лучшую воскресную одежду, в которой их похоронили, выглядя настолько щеголеватыми и элегантными, насколько это вообще возможно для мёртвых тел. Платья женщин были покрыты плесенью, костюмы мужчин были изъедены молью, а паутина тянулась от черепов до плеч. Вся эта аудитория трупов смотрела в одном направлении, их пустые глазницы смотрели на сцену перед ними.

Скрепленная колоннами человеческих позвоночников, бóльшая часть сцены состояла из серой, мумифицированной плоти и сломанных костей. Высохшая и затвердевшая ткань была упакована, как брёвна из хижины, среди окаменевших отрубленных голов и частей тел. Это была братская могила, спрессованная в прямоугольную форму, как гигантский картонный тюк. Над сценой висела пара занавесок из высушенной человеческой плоти, лиц, животов и ягодиц, всё это было сшито вместе, словно невидимыми стежками.

Голубое свечение сосредоточилось там, где встречались занавески.

Они начали открываться.

20.

- Королева красоты, - объявил призрак Мэдлин Голдман, пока Холли и Сойер смотрели в лабиринт. - Она вернулась со своим королём.

"Так вот почему его впустили, - подумала Холли. - Победитель вернулся с привилегиями".

Мэдлин всегда любила любое подобие традиции, будь то конкурсы, бальные танцы или, в этом случае, какое-то воссоединение. Холли разрешили привести своего кавалера, чтобы у неё был кто-то под руку, мужчина, которого можно было бы выставить напоказ как трофей. Хотя они с Сойером вряд ли были романтическими партнёрами, Мэдлин не нужно было этого знать.

Призрак также не задал три вопроса перед тем, как открыть ворота. Холли уже давно дала ей ответы, а Сойер был мужчиной, что делало его неподходящим для извращённого конкурса Мэдлин, как и полицейские, которые исследовали кладбище после побега Холли много лет назад, ничего не найдя и не получив доступа в лабиринт. Но если Холли и Сойер не были здесь, чтобы играть в игру, почему Мэдлин позволила им пройти? Было ли это её желанием компании или любовью к традиционным праздникам? Была ли она впечатлена тем, что один из бывших чемпионов осмелился вернуться? Холли сомневалась, что кто-то ещё из выживших был бы настолько глуп, чтобы вернуться в эту яму ужасов.

Сойер огляделся в поисках источника голоса, но Мэдлин не показывалась. По крайней мере, пока. Холли провела его в первый коридор. Место было точно таким, каким она его помнила - таким же тёмным, таким же леденящим.

Сойер уставился на него, размахивая лучом своего фонарика.

- Это безумие. Как это возможно? И кто это с нами разговаривал?

Холли продолжала идти.

- Я могу рассказать тебе длинную историю, или мы можем спасти наших дочерей.

Она посветила фонариком в склеп. В прошлый раз, когда она была здесь, у Холли и её друзей была только Zippo, чтобы указать им путь. На этот раз всё будет намного лучше. Трудно было представить что-то хуже того, что случилось с ней, Бриджит и Фейт.

* * *

Зал превратился в круг ада.

Бриджит сама его пригласила, сказав, что это то место, куда они попадут после смерти, и Холли могла убить её за это. Они побежали по туннелю, перепрыгивая через трещины в земле, которая раскалилась от магмы. Стены превратились в серу. Вулканический пепел закружился по коридору чёрным торнадо, грозя задушить девочек. Они взялись за руки, чтобы не терять друг друга из виду, и плакали и кричали сквозь обжигающий жар, пока демоны хихикали, смеясь над их ужасом. Когда Холли осмелилась оглянуться, она увидела стену пламени, которая следовала за ними, поднимаясь цунами. Пот пропитал её, и она страдала от обезвоживания. Она чувствовала, что её может стошнить или она упадёт в обморок. Сложнее всего было бороться с желанием сдаться.

- Смотрите! - закричала Фейт.

Пока Ад следовал за ними, впереди была поляна из бледно-голубого камня, лишённая всех опасностей расплавленного туннеля. Девочки побежали быстрее, земля рушилась под ними, пар поднимался через трещины. Лёгкие Холли раздулись, её сердце забилось, и с последним рывком девушки выпрыгнули из тлеющей шахты в холодные тени алькова. Они лежали на замёрзшей земле, успокаивая волдыри, которые начали пузыриться на их коже. Холли закашлялась, выдыхая последние следы дыма, и когда она наконец села, то почувствовала, как на её голову упала единственная капля росы. Она ахнула и подняла глаза, с надеждой, и ещё одна капля упала, приземлившись на её нос.

- Вода!

Она открыла рот и высунула язык. Её друзья сделали то же самое. Капля упала на сухие, потрескавшиеся губы Холли, и она чуть не заплакала от облегчения, но горький вкус заставил её поморщиться. Тем не менее, это было влажно. Она открыла рот, чтобы выпить ещё, и несколько капель упали из темноты. Девочки выпили столько влаги, сколько смогли, вытянув шеи, как птенцы, ожидающие еды своей матери. Странная синева усилилась, открыв комнату взору, и когда тени отодвинулись от потолка, Холли задохнулась от увиденного.

Над ними возвышалась арка из земли и дёрна. Корни деревьев пролегали сквозь недра земли, обвивая её, словно сеть, но днища гробов торчали из-под запутанности. Грибок и плесень покрывали всё дымкой. Деревянные гробы были изношены, в них были дыры, проделанные роющими тварями и червями. Некоторые