Карл Вагнер - Сверх всякой меры

Как правило, память о прошлом существовании целиком похоронена в бессознательном. Почти каждый когда-нибудь испытывал чувство déjà vu.[11] Субъекты под гипнозом говорят на языках и древних диалектах, которые неизвестны их сознанию, они в подробностях излагают детали своих прошлых жизней. В некоторых случаях скрытые воспоминания прорываются в снах; обычно это память о каком-то тягостном эмоциональном опыте, слишком сильном, чтобы оставаться похороненным в глубинах разума. Я полагаю, ваши кошмары именно такого рода – тот факт, что они повторяются регулярно, свидетельствуют о несомненной важности событий, к которым они относятся.

Лизетт захотелось закурить; с этими британскими ценами она почти перестала покупать сигареты, а, судя по отсутствию здесь пепельниц, доктор Магнус принадлежал к стану некурящих.

– Но почему эти кошмары лишь недавно стали проблемой?

– Думаю, я могу это довольно легко объяснить. Ваши предки родом из Лондона. Сны стали проблемой после вашего прибытия в Лондон. Хотя обычно трудно определить взаимосвязь субъекта со вспоминаемым существованием, время и сила ваших возвращений в снах указывает на то, что вы можете являться реинкарнацией кого-то – возможно, вашей прародительницы, которая жила здесь, в Лондоне, в прошлом веке.

– В таком случае кошмары должны прекратиться, когда я вернусь в Штаты.

– Необязательно. Раз уж дверь в подсознание открылась, затворить ее вновь не так-то просто. Более того, вы говорите, что видели такие же сны и до прибытия сюда, пусть и реже. Я бы предположил, что то, что вы переживаете, – это естественный процесс; скрытая часть вашей сущности ищет выход, возможность выразить себя, и неразумно отвергать этого призрачного незнакомца в себе. Я мог бы поспорить, что ваш приезд в Лондон – не просто случайное стечение обстоятельств, что ваше решение учиться здесь предопределено той частью вас, которая прорывается в снах.

Лизетт подумала, что пока не готова принять подобное объяснение.

– И что вы предлагаете?

Доктор Магнус свел руки – аккуратно, точно молящийся епископ.

– Вас подвергали когда-нибудь гипнозу?

– Нет. – И тут же девушка пожалела, что произнесла это короткое слово по буквам.

– В большинстве случаев, подобных вашему, гипноз оказывается необычайно эффективен, дорогая моя. Пожалуйста, попробуйте выбросить из головы нелепые домыслы и абсурдные суеверия, обычно приписываемые гипнозу досужим мнением. Гипноз – не более чем техника, посредством которой мы можем высвободить в полном объеме подсознание, избавившись от бесчисленных искусственных барьеров, которые делают нас чужими для нас самих.

– Вы хотите меня загипнотизировать?! – Британская интонация превратила утверждение и в вопрос, и в протест разом.

– Конечно – но только при вашем добровольном сотрудничестве. Полагаю, так будет лучше. Путем регрессивного гипноза мы сможем выявить значение тревожащих вас снов, найти тень незнакомки внутри вашей личности. Помните – это часть вас взывает к вам, стремится к сознательному выражению. Только посредством полного осознания чьей-то индивидуальности, идентичности внутреннего и внешнего «я», достигаются истинное спокойствие и уравновешенность. Узнайте себя – и найдете мир.

– Узнать себя?

– Правильно. Отбросьте ложное чувство вины, мисс Сэйриг. Вами не завладела чужая враждебная сила. Эти сны, эти воспоминания об ином существовании – это все вы.

IV

– Сегодня ко мне пристал какой-то чертов извращенец, – доверительно сообщила Лизетт.

– В подземке? – Даниэль стояла на цыпочках, роясь на верхней полке их книжного шкафа.

Она только что приняла душ и расхаживала в одной шнурованной футболочке и трусиках-шортах – кникерах, как их называют в здешних магазинах, – изящно подчеркивающих ее скульптурной формы ягодицы.

– В Кенсингтоне. После того, как я покинула офис доктора Магнуса.

Лизетт валялась на кровати в старой сатиновой комбинации, которую нашла в лавочке на Черч-стрит. Они пили «Бристол Крим»[12] из рюмок для бренди. Девушки любили такие вечера, которые проводили не в компании всевозможных друзей Даниэль.

– Я шла по Холланд-стрит, а это жалкое ничтожество в полном панковском облачении прижало физиономию к двери бывшего магазина «Равноденствие». Я мельком взглянула на него, проходя мимо, а зря – он, должно быть, заметил мое отражение в стекле, потому что вдруг развернулся, уставился на меня и воскликнул: «Роднуля! Какой приятный сюрприз!»

Лизетт хлебнула хересу.

– Ну вот. Я наградила его самым суровым взглядом, на какой только способна, но, можешь ли ты поверить, этот тип продолжал стоять, лыбясь так, точно знает меня, а когда я заорала: «Отвали!» – с моим американским акцентом, он так и застыл на месте, разинув рот.

– Ага, вот она, – провозгласила Даниэль. – Я поставила ее рядом с «Теряемся из виду» Роланда Франклина – ты обязательно должна это прочесть. Надо как-нибудь не забыть вернуть ее тому симпатичному писателю из Ливерпуля, который мне ее одолжил.

Она уютно устроилась возле Лизетт на кушетке, сунула ей слегка испачканную и помятую книгу в бумажной обложке и снова взяла свою рюмку с хересом. Книга называлась «Новые дворцы: свидетельства бесконечности», автор – доктор Ингмар Магнус, собственноручно оставивший на форзаце трогательное посвящение Даниэль.

– Первое издание. В последующих отсутствуют две главы – понятия не имею почему. В них говорится о сеансах, которые он описывал тебе.

– Он хочет вставить меня в одну из своих книг. – Лизетт посмотрела на соседку с хитрецой. – Может ли женщина доверять мужчине, который пишет столь пылкие посвящения, когда он желает ее загипнотизировать?

– Доктор Магнус – настоящий джентльмен, – несколько раздраженно заверила подругу Даниэль. – Он выдающийся ученый и полностью поглощен своими исследованиями. И, кроме того, я несколько раз позволяла ему загипнотизировать себя.

– Я этого не знала. А зачем?

– Доктор Магнус вечно ищет подходящих субъектов. Я восхищалась его работой и, когда встретила его на одной вечеринке, сама предложила подвергнуться гипнозу.

– И что произошло?

– Боюсь, ничего, что стоило бы описания. – Голос Даниэль звучал так, как будто она завидовала Лизетт. – Он сказал, что я либо очень цельная личность, либо мои прошлые жизни погребены слишком глубоко. Такое часто случается, объяснил он, вот почему безусловное доказательство реинкарнации так трудно продемонстрировать. После нескольких сеансов я решила не тратить больше его драгоценное время.