Монтегю Джеймс - Вид с холма

«Хорошо, что сквайр распорядился о холодном ужине», — не раз успел подумать Фаншоу, пока к девяти вечера не прикатил свой велосипед обратно. Это же несколько раз подумал и произнес вслух сквайр, встречая его в холле; он был скорее доволен, что оправдалось его недоверие к велосипедам, чем сочувствовал своему разгоряченному, уставшему, испытывающему жажду и вконец обессилевшему другу. Самыми любезными его словами были: «Подать вам чего-нибудь легкого к ужину? Стакан сидра подойдет? Прекрасно. Вы слышали, Паттен? Стакан сидра и побольше льда. — Затем он повернулся к Фаншоу. — Только не просидите в ванной всю ночь».

В половине десятого они сели ужинать, и Фаншоу рассказал о своих успехах, если это можно назвать успехами.

— До Лэмбсфилда я добрался легко, посмотрел витраж. Очень любопытно, только там было много надписей, которые я не смог прочесть.

— Даже с биноклем? — спросил сквайр.

— Вашим биноклем невозможно пользоваться в церкви — впрочем, полагаю, как и в любом другом помещении. Но я заходил с ним только в церкви.

— Хм! Что ж, продолжайте, — сказал сквайр.

Я сфотографировал витраж, и осмелюсь предположить, что увеличение поможет мне увидеть то, что я хочу. Далее — Вонстоун; камень показался мне весьма необычным, только не знаю, к какой категории древностей его отнести. Кто-нибудь пытался выяснить, что находится под насыпью, на которой он стоит?

— Бакстер хотел это сделать, но фермер ему не разрешил.

— Вот как? Полагаю, нам все же стоит попытать счастья. Так или иначе, следующими пунктами были Фулнейкер и Олдборн. Знаете, с этой башней, которую я видел с холма, странная история. Олдборнская церковь совершенно не такая, да и Фулнейкер оказался не выше тридцати футов, хотя ясно видно, что там должна быть центральная башня. Я вам не говорил? На проекте Фулнейкера, который сделал Бакстер, точно такая же башня, которую я видел.

— Позволю себе заметить, что вам показалось, — заявил сквайр.

 — Нет, это не желание увидеть то, что хочется. Рисунок напомнил мне о том, что я видел, и я был уверен, что это Олдборн, еще до того, как прочел надпись.

— Вообще-то Бакстер неплохо разбирался в архитектуре. Возможно, то, что сохранилось от башни, помогло ему без труда воссоздать правильный вид.

— Конечно, все может быть, но я сомневаюсь, что даже профессионал оказался бы способен сделать это настолько точно. В Фулнейкере ничего не осталось, кроме оснований колонн, на которые она опиралась. Впрочем, это не самое удивительное.

— А как Висельный холм? — спросил сквайр. — Эй, Паттен, послушайте. Я ведь рассказывал вам о том, что видел с холма мистер Фаншоу.

— Да, мистер Генри, рассказывали; и учитывая некоторые обстоятельства, не буду утверждать, что меня это удивило.

— Ладно, ладно. Потерпите немного. Сначала послушаем, что еще увидел сегодня мистер Фаншоу. Давайте, Фаншоу. Полагаю, вы возвращались через Экфорд и Торфилд?

— Да, и заглянул в обе церкви. Затем свернул на дорогу, которая ведет наверх, к Висельному холму; я понял, что если проеду на велосипеде через луг на его вершине, то смогу выйти на дорогу, ведущую к дому, с другой стороны. Когда я поднялся, было где-то половина седьмого; справа я увидел ворота — там, где они должны были быть; за ними начиналась полоса леса.

— Слышите, Паттен? Полоса, говорит.

— Я думал, что там действительно полоса. По оказалось, что это не так. Вы были совершенно правы, а я безнадежно ошибался. Не могу этого понять. Вся вершина там покрыта чащей. В общем, я пошел по лесу, волоча за собой велосипед, и ждал, что вот-вот будет просвет, но тут-то и начались мои злоключения. Наверное, виной всему шипы кустарников; сперва я обнаружил, что проколото переднее колесо, затем — заднее. Все, что я мог сделать, это остановиться, попытаться найти места проколов и отметить их; но даже это мне не удалось. Я с трудом продирался вперед, и чем дальше углублялся, тем меньше мне нравилось это место.

— Поживиться там явно нечем, да, Паттен? — усмехнулся сквайр.

— Да уж, мистер Генри, немногих туда тянет…

— Знаю, ладно, не будем об этом. Продолжайте, Фаншоу.

— Я понимаю, что охотников наведываться туда маловато. Я разом ощутил все, что только может померещиться: то за спиной раздавался хруст веток под чьими-то шагами, то впереди, за деревьями, едва слышно переминались с нога на ногу люди, да-да, и даже невидимая рука легла мне на плечо. Я резко оглянулся, посмотрел по сторонам, но не нашел ни одной ветки, которая могла меня задеть. Потом, уже посреди этой территории, я явственно испытал на себе чей-то взгляд — причем рассматривали меня отнюдь не с добрыми намерениями. Я снова остановился — во всяком случае, замедлил шаг, — чтобы взглянуть наверх. Только я это сделал, как тут же споткнулся и сильно ободрал голень — обо что бы вы думали? О большую каменную глыбу с большой квадратной дырой посредине. В нескольких шагах было еще две таких же глыбы. Вместе они образовывали треугольник. Можете догадаться, для чего они были предназначены?

— Пожалуй, могу, — ответил сквайр, который теперь принял серьезный вид и внимательно слушал. — Садитесь, Паттен.

Предложение последовало вовремя, поскольку старик, опиравшийся на руку, все сильнее наклонялся вперед. Он упал на стул и дрожащим голосом спросил:

— Вы ведь не стали ходить между камнями, сэр?

 — Не стал, — твердо ответил Фаншоу. — С позволения сказать, я повел себя, как трусливый заяц; как только впереди забрезжил просвет, я взвалил велосипед на плечо и побежал со всех ног. Мне казалось, что я нахожусь на каком-то жутком, зловещем кладбище, и я возблагодарил небеса за то, что сегодня такой длинный день и солнце еще не село. Я бежал, испытывая настоящий ужас, хотя преодолеть пришлось всего несколько сотен ярдов. Все то недоброе, что встречалось на пути, пыталось зацепиться за руль, спицы, раму, педали, хотя, может, мне это показалось. Падал я по крайней мере раз пять. Наконец, я увидел изгородь; что касается ворот, то искать их мне было некогда.

— С моей стороны нет ворот, — заметил сквайр.

— В любом случае, я не стал терять время. Кое-как перекинул велосипед на другую сторону и сам вылетел на дорогу практически головой вперед; в последний момент лодыжку царапнула то ли ветка, то ли что-то еще. В любом случае, из леса я выбрался; давно мне не приходилось испытывать такого облегчения и одновременно чувствовать себя таким побитым. Затем пришлось чинить проколотые колеса. Набор у меня был хороший, да и делаю я это неплохо; но на этот раз ничего не выходило. Я выбрался из леса в семь и пятьдесят минут провозился с одной камерой. Нашел дыру, положил заплату, накачал воздух, но колесо снова спустило. Тогда я решил идти пешком. Холм находится милях в трех отсюда, верно?