Непорочная пустота. Соскальзывая в небытие - Брайан Ходж

Как только он подчинился, она сделала то же самое, словно они играли в гляделки.

— Я здесь уже давно сижу и, готова поспорить, вижу в этом говенном свете гораздо лучше тебя. И, чтобы убедиться, что ты не врешь, я хочу увидеть на твоем лице и в твоем взгляде реакцию вот на это слово… атавист.

* * *

На свете очень мало вещей, которым положено падать с неба. Дождь. Снег. Град. Лепестки вишни и тополиный пух. И время от времени — самолеты.

Рыбы? Нет. Лягушки? Нет. Хотя несколько раз такое все же случалось, и никто не знал, что именно было этому причиной.

Но дождь из птиц? Это кажется невозможным. Рыбы и лягушки не умеют летать. Птицам, чтобы совершить мягкую посадку, нужно всего лишь сделать то, что они и так умеют от природы. Поэтому, когда они валятся с неба en masse, это значит, что они мертвы или умирают. Столкновения в воздухе или резкое падение температуры, когда никто не поможет избавиться ото льда на крыльях… такие штуки могут быстро обрушить стаю на землю.

Но это случается с птицами одного вида. Катастрофы гомогенны.

То, чему стали свидетелями мы с мишкой Смоки, было чем-то иным, непохожим, например, на выброс китов на берег. У китов это, кажется, что-то вроде групповой оплошки, навигационной ошибки. Но этот птичий спектакль было сложно воспринимать как-то иначе, нежели как межвидовое массовое самоубийство.

Разве что они, подобно Бьянке, на самом деле хотели слиться с камнем.

Я залезла в Интернет и не смогла найти никаких исторических прецедентов подобного поведения — если считать историческим все, что случилось раньше последних десяти дней.

Вот именно. Три почти идентичных случая в трех разных точках планеты — и все произошли за последние полторы недели.

Один — во Французских Альпах, на склоне горы рядом с Шамони. Второй — в австралийской глуши, на Куния-Пити, восточной оконечности большого красного монолита, известного как Улуру. Третий дождь прошел над семисотлетним дубом на главной площади Пон-Ружа в штате Квебек. Его засняли на телефон.

Если есть три подтвержденных случая — скорее всего, их было еще больше. Просто при этих набралось столько свидетелей, что они попали в новости. Но в более отдаленных местах могло пройти незамеченными сколько угодно таких вот кровавых бань, и груды разноперых тушек только и ждали, когда их обнаружит кто-то, понятия не имеющий, что здесь на самом деле произошло.

Люди, которые могли это понять, всегда были разрозненным меньшинством. Такие, как Броди. Такие, как Бьянка. У меня сердце разрывается, когда я думаю о том, сколь немногие из них, должно быть, смогли найти друг друга до недавних пор.

Знаете, а это забавно. Когда молчишь о чем-то так же долго, как Бьянка, легко решить, что ты — единственная, кого это касается. Когда ты слишком молода или одинока, слишком стыдишься или запуталась, ты можешь убедить себя, будто никто и никогда до тебя не испытывал таких страданий.

Как это сделала Бьянка, когда зарезала Грегга. Она была далеко не первой женщиной, настолько доведенной издевательствами, что она сорвалась и попыталась убить мужа. Но я готова жизнь поставить на то, что в тот момент ей казалось, будто это не так.

Почему я настолько в этом уверена? Потому что я не могла быть первой в мире женщиной, которая ответила на звонок и услышала дрожащее, паническое: «Я не знаю, кому еще позвонить», но мне казалось, будто это так. В школах к такому не готовят.

Конечно же, я бросила все и поехала к ней. Это же была Бьянка, черт возьми. А оставляла я всего лишь Вала и его совсем-не-такие-вкусные-как-ему-казалось тыквенные блинчики, так что лучших планов на субботу у меня все равно не было. Помочь тебе разобраться с законным супругом, истекающим кровью на полу в столовой? Ну, я, конечно, надеялась, что мы с тобой будем делать друг другу маникюр и педикюр, но и это тоже сойдет.

Мысль, от которой у меня заболело сердце, дождалась, пока я отъеду от дома на два квартала. Сорока… где она была, когда это произошло? Что она увидела?

В первые несколько секунд после того, как Бьянка отперла и открыла дверь, я могла только стоять и смотреть на нее. Потом прикоснулась к ее лицу, двигаясь медленно, очень медленно, чтобы инстинкт не заставил Бьянку отшатнуться.

«Черт возьми, я ведь знала, — была моя реакция. — Я ведь знала, что Грегг из тех, кто распускает руки, так почему ты не рассказала мне прежде, чем дело обернулось вот так?»

— У меня пара зубов шатается, — невнятно проговорила она. — Но это нормально, я пока могу жевать другой стороной рта.

Бьянка и так-то была круглолицей, но теперь ее левая щека сделалась еще круглее. И потемнела от кровоподтека. Так что нет, не нормально. Не было в этом ничего нормального.

— Сделай мне, пожалуйста, одолжение. — За время, прошедшее между звонком и моим приездом, она успела успокоиться. Как она могла быть настолько спокойна? — Я хочу, чтобы ты забрала Сороку и отвезла ее к моей матери. Ты можешь это сделать, пожалуйста?

Спасибо тебе, господи, за ночевки у друзей.

Я не успела пересечь гостиную, где все казалось совершенно обычным, прежде чем Бьянка потянула меня налево, в коридор, где располагалась спальня Сороки. На кровати ожидал взрослый чемодан, так что мне пришлось торопливо собирать его, пока Бьянка командовала мной из другой комнаты: положи ей одежды на неделю, ты знаешь, какая ей нравится. Только обязательно упакуй футболку с My Little Pony; Сорока уже одета в ту, на которой Радуга Дэш, но она истерику устроит, если у нее не будет на смену еще и футболки с Пинки Пай. Свежие трусики и носочки. Только зеленые не клади, ей на этой неделе не нравится зеленый цвет. А, и возьми подушку с кровати, ту, что похожа на фиолетовую какашку. И сними со стены ночник. И ванная — не забудь про ванную! Положи шампунь, он в бутылочке, которая стоит рядом с пингвином в каяке. И пингвина, кстати, тоже захвати.

Эти пять минут были совершенно сюрреалистичными, потому что время от времени я слышала, как булькает и стонет Грегг.

Наверное, где-то между пони и пингвином я и превратилась в сознательную пособницу.

А потом тетушка Дафна выехала на помощь. Бьянка позвонила друзьям, чтобы я не заявилась без