Дэн Симмонс - Миттельшпиль

- Пошел к черту, - разозлился Харрингтон. Именно в этот момент Сол Ласки почувствовал, как Траск проскользнул в его сознание. Это было невыносимо больно - словно кто-то воткнул длинную острую проволоку в его ухо. Он вздрогнул, но закричать ему не дали. Взгляд его механически замер, остановившись на ковре в футе от вытянутой руки мертвого телохранителя. Сол ощущал, как Траск холодно рассчитывает время и необходимые действия: две секунды на то, чтобы вскочить, секунда - чтобы выстрелить в голову Харрингтона, одновременно схватив его за руку и оттянув вниз спусковой механизм. Сол почувствовал, как его кулаки самопроизвольно сжимаются и разжимаются, а ноги вытягиваются, словно у бегуна перед забегом. Заталкиваемый все дальше и дальше на чердак собственного сознания, он ощущал полную беспомощность, хотел закричать, но голоса не было. Неужели именно это происходило с Френсисом на протяжении нескольких недель?

- Уильям Борден... - тихо проговорил Барент. Сол уже забыл, о чем шла речь. Траск чуть подвинул правую ногу Сола, сместил его центр тяжести и напряг правую руку.

- Я не знаком с этим джентльменом, - невозмутимо откликнулся Харрингтон. - Следующий?

Сол чувствовал, как напрягаются все мышцы его тела, по мере того как Траск подготавливал его к броску. Он уловил легкое изменение плана. Траск заставит его налететь на Харрингтона, толкнуть его, одновременно сжав его левую руку, и втащить в главный кабинет сенатора, после чего Сол должен прикрыть своим телом взрывную волну, а сам Траск в это время укроется за массивным дубовым столом. Сол прикладывал все силы, чтобы предупредить полковника.

- Мелани Фуллер? - спросил Барент.

- О да, - откликнулся Харрингтон. - Кажется, с ней можно связаться в Джермантауне.

- Что это за Джермантаун? - осведомился Траск, продолжая готовить Сола к нападению. Не обращать внимания на автомат. Схватить руку. Вытеснить на зад. Держаться между Харрингтоном и письменным столом Траска.

- Это квартал близ Филадельфии, - дружелюбно пояснил Френсис. - Точный адрес я припомнить не могу, но если вы проверите списки жителей по Квинлейн, то сможете связаться с этой дамой.

- О'кей, - послышался в трубке смешок Барента. - Еще одно. Не могли бы вы?..

- Прошу прощения. - Харрингтон тоже рассмеялся - но не своим, а старческим смехом Вилли Бордена. - Боже милостивый, Траск, неужто вы считаете, что я ничего не замечаю? Вам и за месяц не удастся его обработать... Mein Gott, вы же ходите вокруг да около, как подросток, тискающий соседку в темном зале кинотеатра. И оставьте в покое моего бедного еврея. Как только он шевельнется, я нажму на спуск. Этот стол разлетится на тысячи щепок. О, вот так уже лучше...

Сол повалился на диван. Все его тело, освободившееся от плотных тисков чужой воли, охватила судорога.

- Так на чем мы остановились, мистер Барент? - продолжал Харрингтон.

В течение нескольких секунд из микрофона доносились лишь звуковые помехи, после чего вновь раздался спокойный голос Барента.

- Прошу прощения, мистер Харрингтон, я разговариваю с вами из своего личного самолета и боюсь, мне уже пора. Я благодарен вам за звонок и надеюсь вскоре услышать вас снова.

- Барент! - заорал Траск. - Черт побери, не вешайте...

- До свидания, - бросил Барент. Раздался щелчок, и шумовой фон оповестил о том, что связь прервана.

- Колбен! - завопил Траск. - Скажите же что-нибудь!

- Конечно, - донесся мрачный голос. - Пошел ты к такой-то матери, Ниман. - Еще один щелчок, и следующая шумовая волна накрыла связь.

С видом загнанного зверя Траск поднял голову.

- Ничего страшного, - успокоил его Харрингтон. - Я могу оставить свою информацию у вас. Мы можем продолжить наши дела, мистер Траск. Но я бы предпочел сделать это с глазу на глаз. Доктор Ласки, вы не будете возражать?

Сол поправил очки, моргнул и встал. Траск смотрел на него широко раскрытыми глазами. Френсис садистски улыбался. Сол повернулся, быстро вышел из кабинета сенатора и уже бегом добрался до приемной. Он вспомнил о секретарше, немного помедлил, но затем без колебаний бросился во всю прыть по коридору.

Из-за угла появились четверо. Сол обернулся и увидел, что с противоположного конца коридора бегут еще пятеро в темных костюмах - двое из них свернули в кабинет Траска.

Он оглянулся как раз в тот миг, когда оставшееся трио охранников в едином движении подняло свои револьверы, образовав ровный ряд рук - даже на таком расстоянии черные отверстия дул казались огромными. И вдруг Сол словно куда-то перелетел.

В безмолвии его сознания раздался вопль Френсиса Харрингтона. И Френсис смутно ощутил в окружающем его мраке внезапное появление Сола. Теперь глазами Харрингтона они вместе смотрели, как Ниман Траск, приподнявшись в своем кресле, что-то кричал и вздымал в мольбе руки.

- Auf Wiedersehn, - промолвил Френсис Харрингтон голосом нацистского оберста и разжал кулак.

Южные двери и стена коридора взметнулись вместе с огромным шаром оранжевого пламени. Сол вдруг осознал, что летит по воздуху навстречу тем троим в темных костюмах. Их поднятые руки отбросило назад, один из револьверов разрядился, но звук выстрела заглушил пронесшийся по коридору грохот, а затем охранники тоже полетели, кувыркаясь, назад и врезались в стену за секунду до Сола.

Но даже врезавшись в стену и ощущая, как над ним смыкается тьма, Сол успел расслышать отголосок - нет, не взрыва, а старческого голоса, произносящего “Auf Wiedersehn”.

Глава 7.

Нью-Йорк.

Пятница, 26 декабря 1980 года.

Шерифу Джентри нравилось лететь в самолете, хотя он совершенно не думал о цели своего путешествия. Это состояние подвешенности в герметизированном салоне на высоте нескольких тысяч футов над облаками определенно способствовало размышлениям. Место его назначения - Нью-Йорк - всегда представлялось шерифу конгломератом поводов для безумия, выражающихся в массовом сознании, уличной преступности, паранойе, переизбытке информации и тихом сумасшествии. Джентри давно уже понял, что большие города не для него.

Он знал дорогу через Манхэттен. Когда сто лет назад он учился в колледже в разгар Вьетнамской кампании, они с друзьями провели в этом городе не один уикэнд - однажды они взяли напрокат машину в Чикаго у его знакомой девушки, работавшей в автосервисе неподалеку от университета, и накатали две тысячи миль. После четырех бессонных ночей они вшестером закончили тем, что в течение двух часов объезжали пригороды Чикаго ранним утром, чтобы цифра реального километража оказалась ниже зарегистрированной в бланке.

Джентри сел в автобус, курсировавший до порта Оторити, а там поймал такси, чтобы добраться до гостиницы “Эдисон”. Отель был старый и уже начинал утрачивать свою славу - теперь его основными постояльцами были проститутки и нищие туристы, хотя он сохранял атмосферу былой степенности. В кафетерии заправляла горластая, неотесанная, но очень умелая пуэрториканка, а номер стоил треть того, во что обычно обходились манхэттенские гостиницы. В последний раз он был в Нью-Йорке, когда сопровождал восемнадцатилетнего юнца-иностранца, убившего в Чарлстоне четырех продавцов в универсаме - тогда округ оплатил расходы шерифа и стоимость гостиничного номера.