Игры Эн Ро Гримм - Софья Валерьевна Ролдугина

мыльной пеной стоило две медные монетки. У мастера с тёплым полотенцем, с душистой лавандовой водой и увлажняющим лосьоном – уже одну серебряную. Джек поскрёб изрядно отросшую бороду, которая, к сожалению, не стала гуще и красивее, только завилась дурацкими кудряшками… и полез за серебром.

– Может, укрепляющего здоровье чаю? Домашнего печенья тётушки Лу? Газету? – засуетился мастер, почуяв лёгкие деньги. – Массаж ушей?

Джек окинул взглядом фарфоровые чаши и кувшины, крохотные ароматные банки и склянки, блестящие ножницы и бритвы, помазки, выстроенные по размеру, и обречённо кивнул:

– Давайте всё! Только, это… – засомневался он, заметив, как радостно схватился за бритву мастер. – Уши не трогайте.

«Чай» оказался густым, чуть маслянистым даже, крепким, терпким, с землистым запахом, немного напоминающим пуэр. Бодрило это странное зелье на славу, а в печенье загадочная «тётушка Лу» не пожалела сахара, так что срочно бежать и искать завтрак расхотелось. Мастер трещал без умолку; время летело незаметно. Так что из лавки Джек вышел только через час с лишним – чисто выбритый, с вымытыми волосами, благоухающий лавандой и розмарином. Вдобавок удалось разжиться адресом толкового сапожника, который не только шил обувь на заказ, но и продавал готовое, трёх «весьма достойных» трактиров и одной «совершенно исключительной» швеи.

– Ей малый народец помогает, – доверительным шёпотом на ухо, всё-таки осчастливленное массажем, сообщил мастер-брадобрей. – Потому она рубашку или сюртук за одну ночь пошить может… Правда, и берёт дорого, но разве это беда для благородного господина?

Ждать неделю, перебираясь из одной гостиницы в другую, пока ему не отошьют запасные трусы, Джек не хотел, но денег было жалко. Он и так изрядно потратился, выкупив у брадобрея пару бритв, расчёску и мыло, да и к тому же не представлял, сколько стоят хорошие сапоги, так что визит к швее оставил на самый конец.

«Ещё бы раздобыть что-то типа рюкзака или сумки… Интересно, где их продают?»

К обеду он обошёл почти весь Рог, сторонясь только базарной площади, где утром слышал скрипку. Новые сапоги обошлись ему в дюжину серебряных монет и немного жали, хотя мастер клялся, что они разносятся; в любом случае, ботинки, не приспособленные к тому, чтоб карабкаться по горам или идти через буераки, уже запросили каши. Удалось раздобыть и заплечный мешок на завязках, чем-то напоминающий рюкзак, и потайной кошель, крепящийся на пояс… Наскоро перекусив в одном из трактиров, рекомендованных брадобреем, Джек прикинул свои финансовые возможности – и двинулся в сторону швейной мастерской.

«В конце концов, – подумал он, – деньги всегда можно заработать».

Мастерская швеи больше всего напоминала ведьмин дом, как его представляют дети: чёрная крыша, флюгер не то в виде чёрта, не то в виде кота; палисадник за кованой решёткой, где бушевали аконит, наперстянка и дурман, всё в цвету – и это в ноябре-то, в самом предзимье! Кирпич, из которого были сложены стены, выглядел закопчённым, а окошки казались чересчур маленькими для места, где промышляют шитьём, причём одна стена и вовсе была глухой.

Вывеска, впрочем, недвусмысленно сообщала, что здесь никого не едят, стучаться надо смелее – и иметь при себе золото.

– За три нательные рубашки – одну золотую монету, – буркнула швея, симпатичная женщина средних лет с внушительным бюстом, но совершенно седая и к тому же с бородавкой на брови. – За вышитый сюртук – две. За штаны – одну монету. За полдюжины кальсон простых – одну монету. За полдюжины кальсон с кружевами и вышивкой…

– Спасибо, – быстро вклинился Джек, пока бурное воображение не выдало ему кружевное исподнее на мускулистых ногах. – Мне хватит и простых.

Швея смерила его долгим взглядом.

– Ну, как знаешь, парень.

Час ушёл на то, чтоб снять мерки, и ещё столько же – чтоб выбрать ткань. До заката мастерица пообещала управиться с кальсонами и рубашками, а остальное – отдать уже наутро, самое позднее, к полудню. Джека это более чем устраивало, тем более что ожидать предстояло не шатаясь по улицам, а с комфортом устроившись в кресле с газетой, с целым блюдом красных яблок и крепким чаем. После всех злоключений в Захолмье и на пути к городу всюду чудился подвох, двойное дно… Однако швея, забрав задаток, мирно удалилась в дальнюю комнату, ту самую, без окон, и вскоре оттуда послышался треск, звяканье и стук – так, словно с десяток карликов колотил крошечными напёрстками то по полу, то по игольному ушку.

А подвох обнаружился почти сразу же: газета оказалась давешняя, утренняя, уже читанная вдоль и поперёк.

– И ладно, – пробормотал Джек, зевнув, и немного сполз в кресле. Больше делать в крошечной гостиной было решительно нечего. – Подремлю тогда, что ли… Интересно, проводить три ночи кряду под одной крышей нельзя. А дни?..

Занятый этими, безусловно, важными размышлениями он почти уснул, когда вдруг уловил какое-то движение у ножки стола – и почуял запах, смутно знакомый.

Сон слетел, точно его и не было.

«Кот? – пронеслось в голове. – Да нет, не похоже».

Джек замер, наблюдая за комнатой сквозь полусомкнутые ресницы, и через полторы минуты дождался: над столешницей показалась крошечная, сморщенная рука, которая могла бы принадлежать разве что младенцу, и принялась шарить в поисках яблок.

«Попался».

Очень тихо и осторожно Джек наклонился – и подтолкнул одно яблоко к краю. А аккурат когда острые коготки вонзились в красную кожицу, отчётливо произнёс:

– Угощайся. Любишь яблоки?

Несколько долгих-долгих секунд неизвестное существо, очевидно, терзали сомнения. Но затем жадность и прожорливость, вероятно, победили здравый смысл, потому что хватка на яблоке стала крепче, а из-под стола послышался басовитый голосок:

– Ну, а кто их не любит… А правда можно?

– Правда-правда, – подтвердил Джек. У него вертелась какая-то мысль, спросонья неясная, но определённо полезная. – Ты выйди, покажись.

Существо поколебалось.

– И хозяйке не скажешь?

– Не скажу, – пообещал он уверенно, потому что в целом не собирался разговаривать со швеёй больше нужного: золота из великаньих запасов оставалось не так много. – Хочешь, ещё одно яблоко дам?

Пол скрипнул. Темнота под столом стала гуще, а потом как-то разом сжалась, формируя человекоподобную фигурку с кошку величиной. Чуть вытянутая голова, заострённые уши, огромные круглые глазищи, отсвечивающие красным, рот, полный острых зубов… Существо, облачённое в короткие штанишки, красную курточку и колпак, настороженно поглядывало на Джека, а к поясу у него