Пока мой труд не завершен - Томас Лиготти
Пока мой труд не завершен читать книгу онлайн
Когда менеджера Фрэнка Доминио смещают с должности, а затем несправедливо увольняют, он решает поквитаться со своими начальниками. Неожиданно он обретает странного союзника – темную, зловещую силу, которая наделяет его невероятными способностями. Теперь месть Фрэнка приобретет по-настоящему жуткие масштабы. Но почему тьма помогает ему, и не стал ли он пешкой в игре, смысл которой обыкновенный человек просто не способен постичь? Но это далеко не все истории. Здесь фирму преследует злой рок, монополистические желания одной международной компании начинают физически изменять ее работников, люди живут бок о бок с таинственным маленьким народцем, а герои классических готических произведений сталкиваются со своими самыми жуткими страхами. Все это мир, созданный Томасом Лиготти, причудливое переплетение ужасов, грез и философии.
Конечно, он был прав. И я не стал бы лгать ему. Какой в том смысл?
– Да, ты, похоже, прав, Ричард. Мой случай не был несчастным. Но жертв мне было отпущено только семеро…
– И ты уже убил семерых. Твой план не включал Титча, верно? Титч слишком мелкая сошка. Но смотри-ка, он отлично сыграл роль Джокера, в последний момент втиснутого мной в колоду. Теперь, если ты потратишь на меня последний луч света, который у тебя остался, ты никогда не доберешься туда, куда намереваешься попасть. Бедолага, тебе нужно сделать ужасный выбор. Уверен, ты бы очень хотел запустить руки в мрак моего нутра, предварительно всего меня располосовав. Я – главный злодей твоей истории, и мы оба это знаем. Я весь внутри полон отборной черной дряни. Но что мы можем с этим поделать? Мы просто картинки, нарисованные во тьме. Иди и спаси себя, Фрэнк, если спасение все еще что-то значит для тебя. Сказать по правде, я сыт всем этим по горло. Так что ты волен так поступить, как тебе вздумается.
Я подозревал, что эта речь Ричарда – лишь часть пьесы, поставленной, чтобы спасти свою шкуру. Я уверился в этом, когда он спросил меня:
– Кстати, куда делся тот документ с твоей идеей, твоим спецпроектом? Спрашиваю из чистого любопытства. Я, конечно, не ожидаю увидеть его когда-либо.
Положение, в котором я находился, бесило. Мне пришлось простить самую худшую из свиней. Я потерпел крах, а Ричард выскользнул сухим из черной воды.
– Послушай меня, большой босс. Следи за электронной почтой. Я пришлю тебе что-нибудь в ближайшее время. – Сказав это и убрав нож обратно в карман, я начал ползти по лей-линиям сквозь мрак. Эти стервы теперь могли привести меня только в одно место – в одну-единственную маленькую комнату.
5
Вот она, «кривая кровавая мумия», прямо передо мной.
Монитор контроля жизненных функций пока включен, демонстрирует беспокойные всплески мозговой активности, светится сверхъестественным светом. Только благодаря ему я и смог «мумию» разглядеть. Конечности замотанного в бинты человека были, похоже, до некоторой степени ампутированы. Трубки вились из забинтованной культи, которая когда-то была рукой, а также из повязки, указывающей на наличие головы. По катетеру, идущему из-под простыни, мерзкая жижа капала в пластиковый пакет, висевший рядом с кроватью.
На одной стене приемной, в конце тихого коридора, молодые медсестры повесили пробковую доску с приколотыми к ней газетными вырезками, касающимися пациента: тут и первый отчет о несчастном случае (в комплекте с рентгеновским исследованием), и вся подноготная судебного дознания водителя автобуса, и новость о том, что пострадавший все еще жив, несмотря на тяжелейшие травмы, полученные в аварии. Довершала это собрание горестей статья, взывающая ко всем, кто может предоставить полезную информацию для опознания неизвестного мужчины в коматозном состоянии. На некотором расстоянии от тела незнакомца была обнаружена пара поврежденных очков в стальной оправе, – возможно, его собственных, но линзы разбились, и диоптрии никто не смог установить. Да даже если и установили бы – что это знание могло дать?
Ты прав, Ричард. Это вовсе не совпадение. Едва взглянув на этот остаток человека, я наконец-то вспомнил, что со мной произошло.
Спеша обратно в магазин канцелярских товаров, чтобы забрать оставленные пачки бумаги, я был сосредоточен на Финальном Манифесте, который в конечном итоге должен был очернить эти пустые страницы при посредничестве моего домашнего принтера. Но до чего банальный, неубедительный и бессильный посыл вырисовывался в моих мыслях! Тема – избита, слова – вульгарны: «Они меня унизили», «Я купил ружье», «Я убил их всех». Тут какие подробности ни добавь, как красочно ни распиши, – все одно: тускло, серо, плохо. И я остро понимал это, подбегая к магазину канцтоваров перед закрытием. А еще я знал, что даже когда вернусь домой, мне не придет в голову иных, веских и разумных, слов. Секунду спустя меня уже тошнило при мысли о том, что я буду сидеть за компьютером, потеть и придумывать мучительные вариации на тему того, как подать себя не просто обиженным ничтожеством, а возвышенным мстителем. В словах «Они меня унизили», «Я купил ружье», «Я убил всех» не прочитывалось ничего, кроме самоуничижения, самонасмешки, самооговора. Любой, кто такое прочтет, подумает: «Каким бесполезным дерьмом был тот псих. И как же жалко этих семерых». Для меня не было бы спасения в том, чтобы сделать такое заявление, совершить такой поступок.
Но потом я увидел свое спасение, мчащееся по улице в виде автобуса, катящего в пригород. Я ускорил шаг. Я мчался навстречу единственному избавлению, которое, как я знал, было мне доступно. И я идеально рассчитал время.
Убивая себя, я чувствовал, что заодно убиваю и всех остальных, каждого плохого человека на этой земле. На мой взгляд, в тот момент с всяким свинством в этом кукольном спектакле с названием «жизнь» было покончено – когда автобус столкнулся со мной. Почти каждое самоубийство – это, в конце концов, предотвращенное убийство, или даже целая серия предотвращенных убийств. Ярость моя никогда не была так сильна, как в моменты, предшествовавшие встрече с приближающимся автобусом. Я собирался подписать свою декларацию, но не словами, а насильственным действием, которое могло и впрямь привлечь чье-то внимание, пусть даже всего на пару дней. Текст декларации был приблизительно следующий: «Всем заинтересованным – я, нижеподписавшийся, отказываюсь существовать как свинья в мире свиней, который был построен свиньями и принадлежит только свиньям. Нижеподписавшаяся свинья напичкана свиными амбициями, свиными проектами и, прежде всего, свиными страхами и навязчивыми идеями. Поэтому я отказываюсь от своей доли этого наследства в пользу моих наследников в свином королевстве».
Казалось бы, на этом всему конец. Я никогда не подозревал, что меня используют в дальнейшем. Не подозревал, что существует более грандиозный – не сказать, «высший», – порядок вещей. Ни на мгновение не допускал я мысли, что мной продолжат помыкать, вовлекут в заговор… что я стану инструментом еще больших манипуляций и конспираций, все это время оставаясь в неведении относительно того, что происходило на самом деле. А ведь именно правда о порядке вещей, как ни крути, должна была стать истинной темой моего прощального манифеста – я и сейчас пытаюсь отчаянно донести ее до кого бы то ни было, понимая, что от
