Сакс Ромер - Ведьмино отродье

Сайм, нахмурившись, барабанил пальцами по столу и исподлобья смотрел то на одного, то на другого Кеана.

— Своими собственными глазами, — проговорил он, — я видел ту таинственную трагедию, которая привела вас, доктор, в Египет, и в какой-то мере я разделяю ваше мнение относительно Феррары. Вы ведь не знаете, где он?

— Со времени отъезда из Порт-Саида, — ответил доктор, — я ничего о нем не слышал, но леди Лэшмор, подруга — и невинная жертва, сохрани ее Господь! — Феррары в Лондоне, уехала после того, как провела день в каирской «Семирамиде». Но куда?

— А при чем здесь леди Лэшмор? — спросил Сайм.

— Если то, чего я опасаюсь, все же случилось… — ответил доктор Кеан. — Но не будем забегать вперед. Сейчас мне достаточно того, что вчера в половине девятого, по моим сведениям, леди Лэшмор отправилась на поезде из Каира в Луксор.

Роберт непонимающе взглянул на отца.

— Вы что-то подозреваете, сэр?

— Думаю, что она поехала в Васту, — ответил доктор.

— Все равно ничего не понимаю, — объявил Сайм.

— Поймете позже. Нельзя терять ни минуты. Вы, египтологи, думаете, что Египет почти ничего не может предложить вам; к примеру, вы утратили всякий интерес к пирамиде в Медуме, как только поняли, что в ней нет сокровищ. Но вы практически ничего не знаете о том, что на

самом деле там было, Сайм! Этого не знали ни Мариет, ни Масперо. Мы с покойным сэром Майклом Феррарой, как и вы, разбивали лагерь у пирамиды в Медуме и совершили открытие…

— Какое же? — В Сайме проснулся интерес.

— А вот этого я сказать не могу — на моих устах печать молчания. Вы верите в черную магию?

— Не уверен.

— Ладно, не смею переубеждать. И хотя вам это вряд ли известно, пирамида в Медуме когда-то являлась оплотом древнего колдовства, вторым по значимости в Египте! Молю небеса, чтобы я ошибался, но в исчезновении леди Лэш- мор и рассказе Али Мохаммеда я вижу страшные предзнаменования. Позвоните и узнайте расписание поездов. Нельзя терять ни минуты!

Глава XVIII. Летучие мыши

Рекка осталась в миле позади.

— Путь до пирамиды, — сказал доктор Кеан, — займет еще час, хотя и кажется, что она совсем рядом.

И в самом деле, в фиолетовых сумерках чудилось, что до мастабы в Медуме рукой подать, хотя предстояло преодолеть еще четыре мили. Они ехали на ослах по узкой тропе, проходящей по плодородным долинам Файюма. Только что под злой собачий лай они миновали деревню и сейчас следовали вдоль высокой насыпи. Впереди, где зеленый ковер трав перетекал в серый океан пустыни, возвышалась одинокая мрачная гробница, приписываемая египтологами фараону Снофру; она скорее напоминала каприз природы, чем творение рук человеческих.

Кеаны ехали впереди, а Сайм с Али Мохаммедом замыкали небольшой караван.

— Я по-прежнему пребываю в совершенном неведении, сэр, относительно цели нашего путешествия, — начал Роберт. — Почему вы полагаете, что там мы найдем Энтони Феррару?

— Я не думаю, что мы найдем его там, — последовал загадочный ответ, — но я почти уверен, что он там находится. Я должен был все предвидеть и теперь раскаиваюсь, что не предпринял ничего, чтобы предотвратить это.

— Что «это»?

— Роб, ты просто не в силах понять, в чем дело. Безусловно, мне следовало опубликовать факты — именно факты, а не предположения — известные мне о пирамиде в Медуме, но я побоялся, что надо мной будут смеяться все египтологи Европы, что меня объявят сумасшедшим.

Роберт немного помолчал, но потом вновь заговорил:

— Путеводители утверждают, что это просто пустая гробница.

— Конечно, пустая, — мрачно ответил отец, — иными словами, в погребальной камере фараона нет тела. Но когда-то оно там было, а другая камера пирамиды даже сейчас отнюдь не пуста.

— Но если вы знаете об этой камере, сэр, почему держите все в тайне?

— Потому что у меня нет доказательств ее существования. Я знаю, что она там, но понятия не имею, как туда войти; я знаю, для чего ее использовали раньше, и допускаю, что вчера ночью внутри был проведен тот же богопротивный ритуал — спустя четыре тысячи лет! Даже ты не поверил бы мне, если бы я рассказал то, что знаю, или только намекнул о том, что подозреваю. Ты ведь читал о Юлиане Отступнике?

— Конечно. Даже помню, что он практиковал некромантию.

— Пребывая в месопотамском Харране, он останавливался в Храме Луны и там общался с неким магом и его окружением, а после этого ночного бдения запер святилище, запечатал двери и выставил у ворот стражу. Его убили во время одной из войн, и он так никогда и не вернулся в Хар- ран, но при Иовиане печать сломали и храм открыли, а внутри нашли подвешенный за волосы труп — я избавлю тебя от подробностей; это был случай применения самой жуткой магии — антропомантии.

На лице Роберта был написан ужас.

— Вы полагаете, сэр, что пирамиду использовали в тех же целях?

— В прошлом ее использовали по-разному, — спокойно ответил отец. — А то, что оттуда разлетелись летучие мыши, указывает на повторение древней практики вчера ночью. Впрочем, как и кое-что еще.

Сайм, тоже слушавший этот странный разговор, крикнул:

— До заката не доберемся!

— Нет, — ответил доктор, поворачиваясь в седле, — но это не столь важно. Внутри пирамиды разница между днем и ночью не имеет значения.

Они миновали деревянный мостик и теперь направлялись непосредственно к огромным руинам по другую сторону насыпи. Все молчали, а Роберт глубоко задумался и вдруг сказал:

— Могу согласиться, что Энтони Феррара действительно посетил это место прошлой ночью, хотя я не совсем понимаю все ваши аргументы. Почему вы думаете, что он все еще там?

— Суть такова, — не торопясь, объяснил отец, — дело, по которому он здесь, требует двух суток. Больше ничего не добавлю, ведь, если ошибусь или не смогу предоставить доказательств и поспешу поделиться с тобой своими подозрениями, ты несомненно сочтешь меня безумцем.

Путь на ослах от Рекки до пирамиды в Медуме занимает по меньшей мере полтора часа, и экспедиция выбралась за пределы обрабатываемых земель и оказалась среди песков пустыни не раньше, чем заходящее солнце исчезло в сиреневых тенях египетской ночи. Грандиозная гранитная постройка, бледно-желтая в свете луны и оранжевая в лучах солнца, уже обрела свои внушительные размеры и теперь казалась огромной квадратной башней, возвышающейся, если брать вместе с песчаной насыпью, на добрую сотню метров над пустыней.

На свете нет ничего более восхитительного, чем оказаться ночью, в полном одиночестве, в тени пирамид, созданных неизвестно кем, как и с какими целями; несмотря на весь апломб современных исследователей, эти невероятные строения так и остаются неразрешимой загадкой таинственного народа.