Дэн Симмонс - Утеха падали

Пока они ехали по подъездной дорожке к дому, Натали бросила взгляд на перебинтованную руку Сола.

— Как она у тебя?

— Что? — рассеянно переспросил он. — А, прекрасно. — Сол посмотрел на свои бинты так, будто видел их впервые. — Большой палец восстановить не удалось, но оказывается, без него гораздо удобнее. — Он улыбнулся. — По крайней мере до тех пор, пока остальные на месте.

— Странно, — промолвила Натали.

— Что?

— Два пулевых ранения, пневмония, сотрясение мозга, три сломанных ребра, а порезов и ссадин столько, что хватило бы на целую футбольную команду...

— Еврея убить трудно.

— Нет, я имела в виду другое... — Натали завела «Фиат» под навес для автомобилей. — Я имею в виду — столько серьезных ранений, а в могилу тебя чуть не свел укус женщины, ведь из-за него ты едва не лишился руки.

— Укусы человека весьма опасны, это широко известно, — усмехнулся Сол, открыв дверцу машины для Натали.

— Но эта мисс Сьюэлл... она не была человеком.

— Конечно, — согласился он, снова поправляя очки. — Думаю, к тому времени уже не была.

Сол приготовил восхитительную трапезу с бараниной и свежевыпеченным хлебом. За столом они болтали о самых несущественных вещах — курсах лекций Сола в университете в Хайфе, последнем договоре Натали с «Иерусалим Пост» на фотоработы, о погоде и прочей ерунде. После фруктовою десерта и сыра Натали захотела еще раз побывать на акведуке, и Сол пошел наливать кофе в стальной термос, а она отправилась в свою комнату достать из чемодана толстый свитер. Декабрьские вечера на побережье были прохладными.

Они медленно спустились с холма и миновали апельсиновые рощи, беседуя о насыщенных красках вечернего света и стараясь не обращать внимания на двух молодых израильтян, которые следовали за ними на почтительном расстоянии с перекинутыми за плечи «узи».

— Я очень сожалею о смерти Давида, — грустно сказала Натали, когда они добрались до песчаных дюн. Средиземное море окрасилось в медные цвета.

Сол пожал плечами.

— Он прожил насыщенную жизнь.

— Я так хотела попасть на его похороны, — продолжала Натали. — Целый день пыталась вылететь из Афин, но все рейсы были отложены.

— Считай, что ты присутствовала на них... Я все время думал о тебе. — Он махнул рукой телохранителям, чтобы они оставались на месте, и первым ступил на акведук. На покрытых извилистыми линиями дюнах их тени от горизонтально падавшего света казались просто гигантскими.

Добравшись до середины пролета, они остановились, и Натали обхватила плечи руками. Подул резкий ветер На небе появились три звездочки и узкий серп молодого месяца.

— Ты все-таки улетаешь завтра? — тихо спросил Сол. — Возвращаешься обратно?

— Да. — Натали кивнула. — Рейс одиннадцать тридцать из Бен-Гуриона.

— Я провожу тебя, — сказал Сол. — Оставлю машину у Шейлы и попрошу, чтобы она или кто-нибудь из ее ребят подвез меня обратно.

— Очень хорошо. — Натали улыбнулась. Сол открыл термос и протянул ей пластиковую чашку, наполненную горячим ароматным кофе.

— Ты не боишься? — спросил он.

— Возвращения в Штаты или того, что могут еще встретиться такие?

— Просто возвращения, — пояснил Сол.

— Боюсь, — сказала девушка.

По прибрежной дороге двигалось несколько машин — свет их фар терялся в зареве заходящего солнца. К северу поблескивали руины города крестоносцев. Гора Кармел вдали была окутана дымкой такого насыщенного фиолетового цвета, что Натали сочла бы его ненастоящим, если бы увидела на фотографии.

— То есть я не знаю, — продолжала Натали. — Попробую. Я хочу сказать, Америка и так довольно жуткая страна... Но это моя родина. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

— Да.

— А ты сам не думал о том, чтобы вернуться в Штаты?

Сол опустился на большой камень, в расщелинах которого виднелась изморозь, — ее так и не растопило дневное солнце.

— Постоянно думаю об этом, — признался он. — Но здесь столько дел.

— Я до сих пор удивляюсь, как быстро Моссад... поверил всему, — промолвила Натали. Сол улыбнулся.

— У нашего народа — длинная, почтенная и параноидальная история... Полагаю, мы прекрасно поспособствовали укреплению их предрассудков, — он сделал глоток и налил себе еще кофе. — К тому же у них была масса разведывательных данных, с которыми они просто не знали, что делать. Теперь у них есть система... странная, конечно, но это все же лучше, чем ничего.

Натали указала рукой на темневшее на севере море.

— Как ты думаешь, они выяснят... когда-нибудь?

— Таинственные связи оберста? — спросил Сол. — Может быть. Я подозреваю, что им уже известны эти люди.

Глаза Натали подернулись печалью.

— Я все думаю об этом человеке... в доме Мела ни... Его ведь там не было...

— О Говарде? Рыжеволосый. Отец Джастина.

— Да. — Натали вздрогнула, когда солнце коснулось линии горизонта. Ветер усилился.

— Зубатка же передал вам обоим по радиосвязи, что он уложил Говарда отдохнуть. Если именно он последовал за тобой. Когда Мелани послала кого-то — скорее всего, великана — прикончить Зубатку, он, вероятно, забрал и Говарда. Возможно, тот все еще был без сознания, когда в доме начался пожар. Может, именно он и дожидался тебя в глубине дома.

— Может быть. — Натали обхватила ладонями чашку, пытаясь таким образом согреть руки. — Или Мелани могла где-то похоронить его, решив, что он умер. Это объясняет несовпадение количества тел, названного в газетах. — Она подняла голову и взглянула на небо, где загорались, мерцая, все новые и новые звезды. — Ты знаешь, что сегодня годовщина? Год со дня...

— Со дня смерти твоего отца, — продолжил Сол, помогая Натали подняться. В сумерках они двинулись обратно по акведуку. — Ты, кажется, говорила, что получила письмо от Джексона?

Лицо девушки просияло.

— И длинное к тому же. Он вернулся в Джермантаун. Стал новым директором Общинного дома, но от старой развалины избавился, попросил Братство Кирпичного завода подыскать себе другой клуб — думаю, он мог это сделать, поскольку продолжает оставаться его членом — и теперь открыл целую серию настоящих общинных магазинов на Джермантаун-стрит. У него там бесплатная клиника и масса других вещей.

— А о Марвине он не упоминал?

— А как же! Он более или менее привел его в норму. Говорит, что есть явные признаки выздоровления. Теперь Марвин находится на уровне развития четырехлетнего ребенка... но талантливою ребенка, как пишет Джексон.

— Ты собираешься съездить к нему?

— Наверное. Да.

Они осторожно спустились вниз и посмотрели назад, туда, откуда пришли. Лишившись красок, дюны стали напоминать застывшие морские волны, омывающие римские руины.