Кевин Андерсон - Антитела

— Наука порой развивается быстрее, чем вы думаете, — отозвался Дарин. — В Висконсинском университете литографическим методом была изготовлена действующая модель автомобильной коробки передач размером в одну десятую миллиметра. Инженеры телефонной фирмы «Белл» создали полупроводниковые приборы, состоящие из кластеров, в каждом из которых насчитывается от шести до двенадцати атомов. Ученые альмаденского центра IBM при помощи сканирующего туннельного микроскопа нарисовали подробную карту Западного полушария на площадке в одну пятнадцатую диаметра человеческого волоса.

— Но ведь размеры контактов, проводов и орудий, которыми манипулирует человек, нельзя уменьшать до бесконечности, — возразил Малдер.

Собачья свора разразилась громким лаем, и бородач отправился утихомиривать псов. Дарин нахмурился, словно разрываясь между необходимостью скрывать и отрицать свои научные достижения и той явной страстью, которую он питал к бывшей работе.

— Это лишь одна сторона дела. Мы с Дэвидом подобно многим другим решили по примеру природы создать самовоспроизводящиеся механизмы. К тому времени в Гарвардском университете уже научились использовать аминокислоты и белки в качестве шаблонов для создания устройств, которые не превышали бы своими размерами, скажем, живую клетку. Объединив наши знания в области полупроводниковой микроминиатюризации и самоорганизации биологических систем, мы с Дэвидом попытались применить на практике достижения гарвардцев, надеясь совершить серьезный прорыв в технологиях.

— Удалось?

— Во всяком случае, до моего ухода из лаборатории исследования развивались успешно. Подозреваю, мой недалекий братец продолжал рваться вперед, играя с огнем.

— Почему же вы бросили такие многообещающие эксперименты?

— У медали всегда есть обратная сторона, господин Малдер, — сказал Дарин, оглядываясь на своих соседей по лагерю. — От ошибок не застрахован никто. Прежде чем добиться успеха, исследователь, как правило, совершает с полдюжины грубых промахов — это неотъемлемая составляющая процесса познания.

Вопрос в следующем: имеем ли мы право на ошибку, если речь идет о нанотехнологиях?

Женщина с винтовкой в руках что-то проворчала, но оставила свои замечания при себе.

— Представьте себе, что одному из наших первых образцов, примитивному наномеханизму без ограничителей и системы защиты удалось вырваться за пределы лаборатории, — продолжал Дарин. — Если он запрограммирован на саморазмножение и его копии обладают тем же свойством, то уже через десять часов в мире будет насчитываться около шестидесяти восьми миллиардов наномашин. Менее чем за двое суток оказавшиеся на воле механизмы перелопатят всю планету, обрабатывая одну-единственную молекулу за раз. Всего лишь два дня отделяют начало процесса от конца света. А теперь попробуйте припомнить хотя бы один случай, когда какое-нибудь правительство ухитрялось столь быстро принять решение, даже оказавшись в критической ситуации.

Теперь Малдер понимал, какой переполох могли вызвать в верхах результаты экспериментов Кеннесси. Стоит ли удивляться тому, что их попытались свернуть любой ценой?

— Если не ошибаюсь, вы покинули лабораторию еще до того, как могли опубликовать свои открытия, — сказала Скалли.

— Наши результаты никто и никогда не опубликует, — с горечью в голосе отозвался Дарин. — Я всегда знал, что они останутся недоступными для общества. Дэвид то и дело поднимал шум, требуя написать статью, сообщить о результатах наших первых опытов на крысах и мелких грызунах, но я всякий раз отговаривал его. И наш ассистент Джереми Дорман тоже. — Дарин глубоко вздохнул. — Судя по тому, что лабораторию в конце концов решили взорвать, а наши записи уничтожить, мы подошли к открытию слишком близко.

— Где сейчас находятся Патриция и Джоди? — спросила Скалли. — Они с вами?

— Нет, наши пути-дорожки разошлись, — ответил Дарин, фыркнув. — С тех пор как я поселился в лагере, мы не встречались и не разговаривали. — Он обвел рукой землянки, сторожевые будки, колючую проволоку, собачью свору и сказал: — Это место показалось бы им скучным и унылым.

— Но ведь вы — родной дядя Джоди, — заметил Малдер.

— Единственный человек, которого этот мальчишка удостаивал своим вниманием, — это Джереми Дорман. Он-то и был настоящим дядей Джоди.

— Дорман тоже погиб в пожаре, — ввернула Скалли.

— Джереми был нашим младшим компаньоном, но он прекрасно разбирался в коммерческой стороне дела, — сказал Дарин. — Он обеспечил

первоначальное финансирование и продолжал заботиться о том, чтобы мы не испытывали нехватки средств. Когда я ушел, Джереми, вероятно, был счастлив стать правой рукой Дэвида. Кроме работы, меня с ними ничто не связывало, ни тогда, ни теперь, — добавил Дарин, нахмурившись. Его лицо все больше мрачнело, как будто весть о гибели брата только сейчас начинала проникать в его сознание. — А ведь когда-то мы были очень близки, любили вместе бродить по лесам.

— Где именно? — спросил Малдер.

— Патриция построила маленькую хижину, в которой я прятался, когда надоедало работать.

Скалли посмотрела на Малдера, потом опять на Дарина.

— Не могли бы вы сообщить нам, где находится ваша хижина?

Дарин вновь нахмурился, встревоженный и смущенный.

— Неподалеку от Кольвена, на вырубках, — ответил он.

— Вот моя карточка, — сказал Малдер. — Если объявятся Патриция и Джоди, или вы узнаете что-нибудь важное…

— В нашем лагере нет телефонов, — раздраженно перебил его Дарин.

— Спасибо, мистер Кеннесси, мы и так отняли у вас много времени, — торопливо произнесла Скалли, хватая Малдера за рукав.

— Осторожнее на минном поле! — крикнул бородач.

— Постараемся, — отозвалась Скалли.

Усталый и взмокший, Малдер тем не менее с воодушевлением переваривал полученную информацию.

Они шагали по густому лесу, оставляя за спиной предупреждающие знаки и направляясь к дороге, на обочине которой оставили свою машину.

Образ жизни «вольных дикарей» никак не укладывался у Скалли в голове.

— Люди обожают создавать себе трудности, чтобы потом преодолевать их, — пробурчала она.

Коттедж семейства Кеннессч.

Кост-Реиндж, штат Орегон.

Четверг, 23:47

Услышав стон Джоди, Патриция очнулась от беспокойного сна и, отбросив пахнущее плесенью одеяло, уселась на своей узкой койке, стоящей в единственной отдельной спальне коттеджа.

— Джоди!

В коттедже царили темнота и тишина — до тех пор, пока не гавкнул Вейдер. Патриция протерла заспанные глаза, откинула светлые рыжеватые волосы с лица и расшвыряла оставшиеся одеяла, словно разрывая путы, держащие ее вдали от мальчика. Сыну нужна ее помощь.