Сергей Дубянский - Путь в Вальхаллу

Ознакомительный фрагмент

– Можно? – Даша отставила опустевшую тарелку и протянула руку к сигаретам.

– Запросто. Так вот, утром приезжаем на завод, – Андрей чиркнул зажигалкой, – а машина под наладку не готова, и отправляют нас в общагу, отдыхать. По дороге набрали винища – Стас сказал, что обмывать приезд – это традиция. В результате, нажрались так, что я еле до сортира добежал – чуть в коридоре не блеванул. Отдал, значит, все «белому другу»…

– А нельзя без подробностей? – брезгливо поморщилась Даша. Она уже решила, что слушать весь этот бред совсем не обязательно, но и уходить от только поданного «горячего» не хотелось. Затушив недокуренную сигарету, она приступила к полупрозрачной рыбе, вальяжно устроившейся среди художественного беспорядка овощей.

– Конечно, можно, – Андрей кивнул, – в конце концов, добрался я до постели и рухнул. Только закрыл глаза – возникло ощущение полета. По пьянке, невесомость – это нормальное явление, но тут я конкретно летел и оказался в жутком мире, состоявшем из мрачных скал, ледяных торосов, загромождавших узкие заливы, и деревьев, которые стояли вокруг непроходимой стеной. Жуть, короче. И тут появился Он — тот, по сравнению с кем, окружающий ландшафт показался мне радостной лубочной картинкой. Он подпирал небо; у него было восемь рук, а сколько ног, я не мог разобрать за деревьями, доходившими чудовищу до колен. Но главное, лицо… вернее не лицо, и даже не морда – это был лик ночного кошмара. Кошмар смотрел мне прямо в глаза!..

Даша попыталась представить описанное существо, но дальше киношного «Чужого» фантазия не шла, и поэтому было совсем не страшно.

– Наверное, во время таких снов люди умирают от сердечных приступов, но мне повезло – утром я проснулся. Состояние, конечно, сама понимаешь, а Стас, вообще, спал на полу с сигаретой в руке – как он пожар не устроил, до сих пор не пойму. На полу «бычки», пустые бутылки, куски хлеба; над закусью мухи летают, из колбасы торчат сгоревшие спички. Представляешь, да? Но на работу мы пошли. По дороге я спрашиваю Стаса – тебе, когда перепьешь, что снится? Он сначала прикалывался насчет зеленых человечков, а когда я ему рассказал про восьмирукого, то спокойно так говорит – его зовут Старкад; и все, и замолчал. Я решил, что он пошутил – ну, типа, придумал какое-то бредовое имя.

Заходим в цех, а я ж первый раз попал в настоящую кузню. Ощущение жуткое!.. Оно и так после вчерашнего хреново, а тут, вместо солнца, зловещий красноватый свет от печей; людей в полумраке не видно, и только раскаленные болванки плывут мимо, да молота долбят так, что земля трясется; искры с бойков летят во все стороны. Ужас похлеще того Старкада! Правда, в цехе нас обрадовали – электричества, говорят, нет, поэтому идите, отдыхайте дальше. Взяли мы пива, сели в скверике, и стал Стас меня просвещать, насчет молотов… – видя отсутствующий Дашин взгляд, Андрей поспешил ее успокоить, – я понимаю, тебе не интересно, но потерпи – сейчас дойдем до сути.

Даша чуть не ляпнула, что и суть ей тоже не интересна, но тактично промолчала.

– Естественно, пивом мы не ограничились, и к вечеру я опять был в хлам. Стас пошел искать телевизор, а я лег спать, чтоб хоть завтра добраться до этого чертова молота в нормальном состоянии; закрыл глаза, и все кругом загрохотало, а темноту прорезали два ослепительных луча. Настоящего метро я тогда еще не видел, а по фильмам оно выглядело примерно так же. Только я это подумал, из тоннеля возник голубой вагон. За стеклом маячил одинокий машинист в фуражке с красным околышем. Страх сразу прошел, и сон из кошмара превратился в приключение. Я увидел, что нахожусь на платформе. Передо мной остановился поезд; с шипением разъехались двери, но никто не вышел – люди внутри продолжали дремать, читать газеты. Я не знал, куда идет поезд, но в вагон зачем-то вошел. Голос объявил, что двери закрываются, но станцию не назвал, и понеслись мы в темноту.

Возле двери я увидел схему, похожую на паука с разноцветными лапами, однако возле «суставов» названия станций тоже не были написаны, а самого паука звали «Схема метрополитена». Какого метрополитена, хрен его знает?..

Навстречу летели огни, которые исчезали, не успевая ничего осветить, а когда поезд остановился в очередной раз, я почему-то вышел. Интерьер станции составляли странные фигуры, державшие свод. Их головы венчали рогатые шлемы, но, в целом, они совсем не походили на людей – скорее, нагромождение бесформенных скал. И тут я сообразил, что все они напоминают Старкада – много-много каменных Старкадов! Как будто вчерашний кошмар размножился и замер, готовясь обрушиться на меня. Я бросился к эскалатору и уже хотел прыгнуть на ступеньку, но появилась девушка в красной шапочке и сказала:

– Пожалуйста, оплатите выход.

Бред, конечно, но, в принципе, во сне ж все возможно. Полез я в карман за кошельком. Что там были за деньги, не знаю, но не рубли, не евро и не доллары; зато сколько! Протягиваю купюру, а девушка говорит – мне нужно то, чего у тебя еще нет, так что езжай дальше. Как это, спрашиваю, можно не выпускать человека из метро? Я что, должен жить тут, как бомж?.. А девушка подносит к губам свисток, и смотрю, в конце перрона появляются два вполне реальных мента с дубинками. А тут как раз подошел следующий поезд. Я быстренько заскакиваю туда; огляделся – кругом нормальные пассажиры. Один мужик даже газету читает, по тем временам, самую обычную – «Правда». Я решил, что просто нарвался на сумасшедшую дежурную, но на следующей станции история повторилась, и на следующей тоже. С одной стороны, каким-то шестым чувством я отдавал себе отчет, что это всего лишь сон, но, с другой, выглядел он настолько реально, что ничем не отличался от жизни. Ты понимаешь, о чем я говорю? – Андрей резко подался вперед, и Даша даже перестала жевать, испуганно глядя на него, – представь, что сон – это жизнь, а жизнь – это сон!

– Никогда не думала… – заворожено начала Даша, но Андрей неожиданно улыбнулся.

– Нет, жизнь, конечно, это жизнь, а сон, это сон – я потом убедился, но тогда, хоть и не страдаю клаустрофобией, почувствовал, что задыхаюсь, отделенный толщей земли от привычного мира; даже в глазах потемнело. Я схватил ртом воздух… и ощутил себя лежащим на постели.

Даша облегченно вздохнула, но рыба уже не привлекала ее.

– А дальше? – она отодвинула тарелку и не спрашивая, взяла сигарету.

– Дальше оказалось, что скоро полдень, только небо затянуло тучами, поэтому выглядело все, вроде, еще утро. Как я обрадовался, что надо идти на работу! Разбудил Стаса, но тот никуда идти не собирался. Как-то красиво он тогда сказал… – вспоминая, Андрей наморщил лоб, – кто, говорит, рано встает? Птица жаворонок. А кто поздно ложится? Птица сова. А, вот, кто поздно ложится и рано встает – это больная птица, дятел зовется.