Яцек Пекара - Молот ведьм

Ознакомительный фрагмент

— Буду тебе по гроб благодарен, — ответил я и перешагнул порог дворца.

Канцелярист, бдящий перед апартаментами епископа, только вздохнул, видя мой плачевный вид, и показал, чтобы я присел. — Его Преосвященство сейчас вас примет, инквизитор, — сухо сказал он и вернулся к бумагам, которые неровными стопками застилали поверхность письменного стола.

Я чихнул и вытер нос тыльной стороной ладони. — Дай Бог здоровья, — произнёс он, не поднимая на меня глаз. — Спасибо, — ответил я и подал плащ и шляпу слуге, который появился из боковой двери.

Не успел я заждаться, как из дверей апартаментов показался бледный секретарь Герсарда. Он был новеньким во дворце, и я мог ему только от всего сердца посочувствовать. Преосвященство менял секретарей как перчатки. Не то, чтобы он был таким требовательным. Чаще они сами не выдерживали епископского настроения и целых дней пьянства, прерываемых многими часами напряжённой работы. Следует признать, что епископ, несмотря на подагру, геморрой (если эта сплетня была, ясное дело, правдивой), престарелый возраст и годы злоупотребления яствами и питием, был здоров как конь.

— Его Преосвященство просит, — объявил он, и я заметил, что он меня с интересом разглядывает.

Я взглянул в ответ, но он тотчас отвёл глаза. Что ж, мало у кого есть охота играть с инквизитором в игру под названием «посмотрим, кто быстрее отведёт взгляд».

Служебные апартаменты епископа были устроены весьма скромно. В первой комнате находились полукруглый стол и шестнадцать мягких стульев. Здесь проходили все совещания в широком составе. Кстати говоря, проходили очень редко, так как епископ не выносил разговаривать в толпе и предпочитал короткие встречи вдвоём, самое большее втроём. А они проходили в другой комнате, где обретался огромный, палисандрового дерева письменный стол. Имел такую большую столешницу, что она могла стать палубой средней величины лодки. Епископ восседал у одного его конца (возле резных голов львов), а своих гостей сажал на другом конце. Ещё в комнате всего-то находилось два забитых бумагами секретера, тянущиеся через всю комнату полные книг полки, а также маленький застеклённый шкафчик, в котором блестели хрустальные бокалы и бутыль-две хорошего вина. Известно было, что епископ часто любил угощаться винцом, и порой ему бывало хлопотно выйти из канцелярии своими силами. — Здравствуй, Мордимер, — сказал он сердечно.

Я с облегчением увидел, что он сидит, удобно развалившись на стуле, а руки его не забинтованы. Это означало, что его сегодня не мучают ни геморрой, ни подагра, что сулило удачу всем жаждущим изложить ему свои просьбы. По улыбке и глазам я также понял, что у него нет ни похмелья, ни угрызений совести, связанных с питием (что также с ним, к сожалению, случалось и, кто знает, не было ли это хуже, чем приступы подагры). Перед Герсардом стояла до половины опорожнённая бутылка вина и бокал с остатками напитка, а сам епископ выглядел слегка навеселе. Вот, поймал удачу бедный Мордимер и попал в хорошее время.

— Что тебя привело? — Он широко размахнулся рукой, показывая, чтобы я садился, а я послушно присел на краешек стула. — Возьми бокал, — добавил он, махнув на этот раз другой рукой, — и налей себе. Дивное вино, — он слегка икнул. — Эти проклятые доктора говорят, что у меня язва, и я не должен пить, — он прервался, всматриваясь в меня проницательно. — А знаешь почему, Мордимер?

— Поскольку кислота, содержащаяся в вине, раздражает больной желудок? — подсказал я.

Ну-ну, неплохое предзнаменование. Если Его Преосвященство будет иметь букет болезней, состоящий из подагры, геморроя и язвы, то жизнь его работников станет несказанно плачевной.

— Именно, — огорчился он. — Точно так говорят. Ты разговаривал с ними?

— Нет, Ваше Преосвященство, — возразил я резче, чем хотел. — Анатомия и физиология, а также определённые навыки в лечении несложных недугов были частью моего образования.

— Несложных недугов, говоришь… Ну да, Мордимер, я забыл, какой ты учёный.

Ого, Его Преосвященство становился язвительным. Нехорошо. А я совершил непростительную ошибку, намекая, что язва является всего лишь несложным недугом. Когда уж ты научишься придворной жизни, бедный Мордимер? — спросил я сам себя.

— Велят мне пить такую гадость, — пожаловался епископ, на этот раз достаточно жалобным тоном. — Воняет, будто это блевотина, а на вкус, — он снова махнул рукой, — лучше не говорить.

— Посоветовал бы молоко, Ваше Преосвященство, — сказал я так мягко, как мог. — Как только почувствуете жжение, кубок свежего молока…

— Молока? — он посмотрел на меня с подозрением. — Издеваешься, Мордимер?

— Разве я посмел бы? — я быстро возразил. — Против изжоги, язвы и желудочных расстройств молоко лучше всего. Верьте мне, пожалуйста.

— Может и молоко, — он почесал подбородок. — Предпочитаю молоко, чем эту их отраву. А может… — Что-то опасно блеснуло в его глазах. — Может они хотят отравить своего епископа? Меч Господа, Его Преосвященство, по-видимому, был более пьян, чем я думал! Похоже, опорожнённая наполовину бутылка не была первой, что гостила сегодня на епископском столе.

— Никому нельзя верить Ваше Преосвященство, — сказал я, — кроме праведных мужей, таких как вы. Если Ваше Преосвященство отдаст приказ, велю разузнать о них.

— Э-э, где я потом найду других? — вздохнул он минуту спустя и покрутил головой. — Знаю я твои расспросы, Мордимер. Думаешь, я забыл, как ты провёл допрос кузена графа Верфена?

Я предпочитал молчать, так как дело было давним, и я некогда уже заплатил за него епископской немилостью. Впрочем, кузин графа Верфена умер не по моей вине, потому что я даже не успел его тронуть, а лишь тепло и спокойно объяснил ему принципы работы наших инструментов. А он похлопал ресницами, поперхнулся воздухом, покраснел и отдал Богу душу. Ужасно нежным было наше дворянство, но я предпочитал не углубляться в дискуссию на эту тему, поэтому лишь смиренно склонил голову.

— Вёл, вёл и довёл, — ворчал он недовольно. — А я должен потом объяснять, почему мои инквизиторы убивают дворян. Собственно говоря, почему я тогда не отобрал у тебя лицензию, а, Мордимер? — нахмурился он.

Если хотите спросить, любезные мои, жалел ли ваш покорный слуга, что попросил аудиенции у епископа, то вы заведомо знаете ответ: да, жалел. И с большим желанием оказался бы в своей комнате, так как компания вшей и клопов была много приятнее и — что важно — значительно безопаснее, чем компания Герсарда.

— Ну, хорошо, — он перевёл дух. — Раз уж говоришь молоко, попробуем молоко. Только не просрусь ли я после него? — обеспокоился он. — Но в целом, лучше срачка, чем язва, — добавил он сразу же. — А лекарям велю пить эти их чудодейственные снадобья. Пусть сами увидят, как это приятно. Да, а чего ты собственно хотел от меня, Мордимер?