Алёна Малышева - Кольцо Летучей мыши

Я, ведя рукой по нежным головкам цветов, пошла по тропинке, которая привела меня к маленькой обвитой зелёными вьюнками беседке в центре парка.

Деревянные скамеечки манили на них посидеть. Хорошее место, где можно спокойно подумать, понять, кто же такой этот граф, и подобрать слова, которые убедят Инну и Антона уехать. Вот только бессонная ночь оказалась сильнее. Не успела я в уголке удобно устроиться, как глаза стали слипаться.

Разбудил меня взгляд. Я испуганно открыла глаза и резко выпрямилась, с облегчением выдохнула. У края беседки, недовольно сложив руки на груди, стоял Антон. Иногда он меня просто бесил. Такой серьёзный, воспитанный, умный, заботящийся о матери. Идеальный сын! Не бывает идеальных людей. Но он ведь не притворяется. Я знаю.

— Алён, когда прекратишь от всех шарахаться?

И любящий повоспитывать. Почему-то он решил, что я от всех прячусь. Да, не люблю толпы, предпочитая одиночество. Да, не имею друзей. И это к лучшему. Да, не люблю привлекать к себе внимание. Я же имею на это право?! Я такая, какая есть. И меняться не собираюсь!

— Чего тебе надо? — буркнула я, привычно пропустив его вопрос мимо ушей.

Антон поморщился.

— Мама беспокоится, куда ты делась, — а во взгляде обвинение. Как же Инна встревожилась!

— А граф? — от воспоминания о Серже я невольно поёжилась.

— Он вчера предупредил, что весь день будет занят. Появится, когда стемнеет. Если бы не твой вчерашний спектакль, ты бы об этом знала!

Я с облегчением выдохнула, не заостряя внимание на последнем укоризненном высказывании сводного брата. Умоляюще на него посмотрела.

— Антон, нам нужно отсюда уходить. Срочно. Поверь! Граф не тот, за кого себя выдает. Я это вижу!

— И кто же?

— Я не знаю, — поникла я. — Антон, я его боюсь. Он какой-то нереальный, лживый, неискренний…

— Ты снова начала? Я слышал, что ты городила вчера!

— Но это правда! — крикнула я, с отчаянием сжав кулаки.

— Да чего ты к нему пристала? Нормальный парень. Маме он нравится. Впервые вижу её после… — посмотрел на меня и продолжать не стал. — Она снова начала улыбаться. И я не позволю тебе её расстроить!

— Но…

— Даже слушать ничего не буду! Пойдем в дом!

В горле возник ком. Я прикусила губу, стараясь не дать слезам вырваться наружу. Слишком часто после смерти папы они появлялись.

Вскочила со скамейки, и, крикнув:

— Нет! Не пойду! Я ухожу! А вы как хотите!

Выскочила из террасы и побежала к железным воротам. Тёплые слёзы всё-таки потекли по щекам.

— Алёна, стой!

На крик Антона я не оглянулась. Ворота оказались не заперты. Я мимоходом сквозь слёзы отметила две статуи летучих мышей, свернувших крылья, и выскочила на пыльную дорогу. Бежала, пока не запыхалась, а в боку не закололо. Остановилась и, вытерев глаза, огляделась.

Я стояла у начала деревни. Рядом покосившийся дом, огород которого терялся в овраге. За ним улица домиков. В пыли на дороге копошились куры. Козы, опёршись об забор передними копытами, пытались достать листочки вишни. Стадо из нескольких коров неторопливо брело в сторону леса.

Оглянувшись на виднеющуюся сквозь деревья далёкую усадьбу, я решительно отвернулась и понуро поплелась по улице.

Я всё испортила! Хотела ведь спокойно поговорить, объяснить, почему граф мне не нравится, уговорить уйти. И чего я взвилась? Нужно было вернуться в дом и там поговорить ещё с Инной, вместе бы пришли к согласию.

Да кого я обманываю? Что бы я ни сказала, они не поверили бы. И что теперь делать?

А ничего! Пусть сами разбираются! Я в няньки к ним не набивалась.

И смогу так просто взять и уйти?

Но ведь всё равно ничем помочь не смогу.

И даже не попытаюсь?

Колокольный мелодичный звон заставил вздрогнуть и оглядеться. Споря сама с собой, я не заметила, как прошла половину деревни и сейчас стояла как раз напротив старенькой деревянной церквушки на поляне у маленького пруда. Я машинально коснулась крестика на шее и, долго не думая, направилась к церкви.

Там на меня опустились умиротворенность и спокойствие. Я будто вернулась в детство, когда мы с мамой часто ходили в церковь. Тогда я ничего не боялась и всему верила. И знала, что мама всегда будет рядом, а эти люди, по-доброму смотрящие с икон, всегда помогут и защитят. Какая же я была наивная.

В церкви никого не было, лишь лики святых наблюдали за мной. Остановившись перед иконой Святой Богородицы, я неуверенно перекрестилась и про себя прочитала всплывшую в уме короткую простую молитву, выученную давным-давно.

— Я могу чем-нибудь помочь?

Я вздрогнула и быстро обернулась. Передо мной стоял старенький батюшка. Под взглядом добрых глаз я неуверенно улыбнулась.

— Извините, дверь была открыта.

— Не тревожься, мы всегда рады новым гостям. Я отец Фёдор.

— Я Алёна.

— Я могу чем-нибудь тебе помочь? — с улыбкой повторил он вопрос.

— Я… — ещё раз оглядела старика. Он мне понравился и я решилась: — А можно попросить совета?

Отец Фёдор кивнул.

— Скажите, как поступить? Как заставить себе поверить? Я знаю, что человек лжёт, что он опасен, но мне никто не верит.

— Ты уверена, что он лжёт?

— Я знаю!

Батюшка задержал на мне проницательный взгляд и кивнул.

— Хорошо, давай подумаем. Ты знаешь что-то угрожающее родным. Ни к кому обратиться не можешь, так как объяснить, почему уверена в существовании угрозы, не можешь. Я правильно понял?

— Да.

— Значит, всё зависит только от тебя.

Я недовольно поморщилась, признавая правоту батюшки. Как бы мне не было страшно возвращаться в имение, оставить в опасности Инну и Антона я не могу. Они же меня не оставили. Вот только, что я могу сделать? Как их убедить уехать? Как понять, кто же такой граф? Почему он наводит на меня ужас? Почему кажется нереальным? И какую опасность представляет?

Я подняла взгляд от пола на батюшку, терпеливо ждущего, когда я закончу свои раздумья.

— Батюшка, вы можете что-нибудь рассказать о Серже графе Вольском? И о его поместье? — решительно спросила я, решив, что в деревне все друг о друге должны знать.

Священник неожиданно помрачнел, ещё раз окинул меня внимательным взглядом и махнул рукой:

— Пойдём! — первый направился к едва заметной двери у входа.

Яркое, уже высоко стоящее солнце после полумрака церкви на миг ослепило. Я, зажимая в одной руке пакетик с бутылочкой со святой водой и тетрадкой, ещё раз посмотрела на свою раскрытую ладонь. На ней лежало серебряное колечко-печатка с парящей летучей мышью. Я покачала головой. До сих пор не могла принять то, что рассказал батюшка. Не зная, что это правда от слова до слова, ни за что бы не поверила. Вздохнув, сжала кольцо в руке и зашагала обратно в поместье. В голове снова прокручивалась история, рассказанная отцом Фёдором.