Эллен Шрайбер - Поцелуй вампира: Вампирвилль

Во время показа фильма «Целующиеся гробы» нам с Александром удалось хитростью заставить Джаггера поверить в то, что я была укушена и превратилась в вампиршу. Однако через несколько дней, на весеннем карнавале, когда мы с Александром встретили Луну в зеркальном зале павильона смеха, только я отражалась в зеркале. Оставалось неясным, поверит ли Джаггер своей сестре или тому, что видел собственными глазами.

— Меня это не тревожит, — успокаивал меня Александр в тот вечер, направляя «мерседес» на нашу подъездную дорожку. — Теперь Джаггер стремится отомстить мне через Тревора, а тому, что произошло в зеркальном зале, объяснение найти легко. К тому же у Джаггера слишком раздутое самомнение. Он даже самому себе не станет признаваться в том, что его могли одурачить.

— Значит, мы должны по-прежнему притворяться, будто я стала вампиром, — сказала я. — Было бы проще, если бы мы пошли на кладбище и ты соединил бы нас узами крови.

Александр выключил мотор.

Я знала, что он хотел бы объединить наши миры, иметь возможность жить в моем и допускать меня в свой. Но когда мой возлюбленный обернулся, в его затененных глазах отразилось одиночество, присущее таинственному миру мрака и отрешенности. Я поневоле задумалась о том, хочется ли мне стать частью мира, в котором не желает существовать Александр.

— Начну с того, что стану прогуливать школу, — подумала я вслух. — Вместо кровати поставлю гроб, буду спать весь день с задернутыми шторами, просыпаться только к ужину. Мы будем объедаться кровавыми бифштексами и тусоваться среди могил. Я приохочусь к вампирской жизни, вот увидишь!

Александр повернулся ко мне и положил руку на мое колено.

— У тебя и так хватает проблем из-за того, что в твоей жизни появился я, — тихонько проговорил он. — Сперва с Джаггером, теперь еще и с Луной. Я не допущу, чтобы это мешало тебе в семейных и школьных делах.

Он с досадой откинул назад черные волосы, на его серьги упал лунный свет.

— Не говори так. Ты открыл для меня жизнь, о существовании которой я даже не подозревала, приключения, сопричастность, настоящую любовь.

Его печальные глаза вспыхнули.

— Если ты будешь вести себя не так, как обычно, то твои родители, друзья и весь город будут задаваться вопросами о твоем поведении, — возразил он.

Я грызла черные ногти.

— Но они уже задаются.

Нежная улыбка озарила его бледное лицо. Потом он сдвинул брови.

— Кроме того, ты можешь делать то, чего не могу я, — ходить в школу. Там будет и Тревор, если его еще не обратили. Тогда у тебя появится возможность убедить его держаться подальше от Луны.

Неожиданно я почувствовала прилив гордости.

— Ты хочешь доверить мне тайную миссию? А вдруг Джаггер выяснит, что я хожу в школу? Он может удивиться, как это я появляюсь на свету. И вообще, не припоминаю случая, чтобы нашу среднюю школу посещали вампиры.

— По этой самой причине Джаггер и Луна никогда об этом не узнают. Они прячутся от солнечного света и просто тебя не увидят, — заверил меня Александр.

— А если Тревор или кто-то из его приятелей-футболистов скажет Джаггеру, что видел меня на занятиях? — не отставала я.

— У них не будет доказательств, — уверенно сказал Александр. — Джаггер вряд ли поверит чужим, ничем не подтвержденным словам. Он собственным глазами видел, как я укусил тебя в кинотеатре.

Александр проводил меня до двери, склонился ко мне и одарил на прощание долгим поцелуем.

— Пока ты будешь в школе, я буду спать и видеть сны о тебе.

Он послал мне воздушный поцелуй, сел в машину и поехал по подъездной дорожке. Когда я повернулась, чтобы помахать на прощание, «мерседес» уже скрылся из виду.

В ту ночь, лежа в постели, я пыталась успокоить мои разыгравшиеся нервы, закрывала глаза и представляла себе Александра. Вот он в своей мансарде под звуки стереосистемы с воодушевлением пишет наш парный портрет в карнавальных нарядах. Но вряд ли Александр мог спокойно предаваться живописи, зная, что Луна и Джаггер находятся в Занудвилле.

Ну что ж, поскольку с восхода до заката я не имела возможности видеться с моим возлюбленным, отсыпающимся в светлое время суток, то решила, что займусь делом. Пойду в школу и проясню вопрос с Тревором.

На следующее утро я проснулась оттого, что солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь щели между занавесками, жгли меня словно огнем. Я плотно задвинула шторы, накрылась одеялом и снова попыталась заснуть, размышляя о том, как спасти закадычного врага детства от кровожадной вампирши.

Заснуть не получилось, а когда я переключилась на мысли о том, что надеть в школу, за окном прозвучал автомобильный гудок.

— Приехала Беки! — крикнула мама с кухни.

— Она вечно приезжает раньше на десять минут! — буркнула я, натягивая черно-белые колготки.

Моя лучшая подруга происходила из фермерской семьи. Видимо, именно поэтому она и прежде была ранней пташкой, но теперь, когда начала встречаться с Мэттом, переставшим быть молчаливой тенью Тревора, торопилась попасть в школу как можно раньше.

Снова прозвучал гудок.

— Ты проведешь с ним следующие шесть часов, — проворчала я себе под нос.

— Рэйвен! — опять окликнула меня мама. — Имей в виду, я тебя сегодня отвезти не смогу. У меня встреча.

— Знаю. Я сейчас, одну минуточку.

Будь у меня перед уроками назначена встреча с Александром на школьном стадионе, я бы тоже перевела свой будильник «Кошмар перед Рождеством» на час вперед. Но сейчас, натягивая черную мини-юбку и футболку «Донни Дарко»[1], я могла лишь воображать себе, как мой красавец спит в своей затемненной спальне. Мне предстояло встречать день без него.

Беки нетерпеливо гудела, я красила и подводила глаза, привела себя в полный порядок, схватила рюкзак, помахала маме и выскочила к машине.

— Я сейчас отключу этот чертов клаксон, — проворчала я, забравшись в пикап.

— Прости, Рэйвен. Просто я...

— Знаю. У тебя до уроков назначена встреча с Мэттом.

— Я становлюсь раздражительной.

— Если бы меня в школе поджидал Александр, а не Тревор Митчелл, то я чувствовала бы то же самое.

— Спасибо за понимание.

Беки проехала мимо желтого школьного автобуса, набитого учениками средних классов. Ребята смотрели в окна. Одни просто таращились на меня, другие показывали пальцами и смеялись. Это могло бы удивить или обидеть меня, не поступай они так каждый день.

— Есть у меня одна сплетня насчет Тревора.

— На сколько тянет?

— На девять с половиной по десятибалльной шкале.

— Выкладывай! — сказала я, разглядывая в треснутом зеркальце свой дьявольский макияж.