Рэйчел Кейн - Последний вздох

— Он сказал, что не может связаться с владельцем? — спросил ее Шейн, очень тихо. — Потому что это странно.

— Очень, — согласилась она. — Думаешь, он мог быть частью, хм, группы поддержки Бишопа? — Бишоп, отец Амелии, собрал очаровательную маленькую группу коварных предателей для оказания помощи в его попытке захватить власть; Амелия и Оливер сделали так, чтобы в большинстве своем эти люди исчезли. Бишоп внес и свой вклад в причиненный ущерб… Он захватил некоторых сторонников Амелии, и они не пережили этого опыта.

Гражданская война между вампирами — не очень приятное зрелище.

— Возможно, — сказал Шейн. Его голос прозвучал грубее, чем прежде, словно ему действительно становилось больно. — Но об этом должны были позаботиться еще несколько недель назад. Амелия не пустила бы всё на самотек.

Он был прав. Это казалось чем-то новым и довольно зловещим. Безусловно, Амелии не хотелось бы, чтобы разорился один из основных продуктовых магазинов в городе; она бы незамедлительно профинансировала его. Должно быть, происходящее ускользнуло от ее радара.

Клер покачала головой и отправилась на поиски сахарной глазури. Белая глазурь была в необходимом количестве, и еще она нашла какие-то красные засахаренные цветы. Красный цвет в украшениях вызывал некоторые сомнения, однако Клер прихватила несколько этих цветков. — Готово, — сказала она, и обернулась.

Шейн исчез.

— Шейн? — Она прижала покупки к груди, внезапно ощутив озноб, и огляделась по сторонам. Его не было в другом конце прохода. В действительности, его нигде не было видно. Клер поспешила на кассу, надеясь застать его там.

Ничего. Ее сердце учащенно забилось, болезненно быстро. Она быстро прошлась от прохода к проходу. Там были дюжины покупателей, но никаких признаков ее парня.

И потом, где-то в стороне, она увидела промелькнувший голубой шарф. Она попятилась, пригляделась и увидела, что Шейн стоит близко к двери офиса, опустив голову и прислушиваясь. Он взглянул вверх и увидел ее, и ее сердце медленно начало успокаиваться. Ее наполнило сладостное облегчение. Боже. Она подумала… Ну, она подумала, что кто-то похитил его прямо за ее спиной. Что казалось довольно смешным, теперь, когда она подумала об этом — он не какой-то беззащитный ребенок, он здоровенный парень, и он умеет создать шум, по крайней мере.

Нет, конечно же, он ушел по своей воле. Осёл.

Она встала в очередь, чтобы оплатить покупки, и он присоединился к ней в тот момент, когда она добралась до кассы. — Придурок, — сказала она, без обычного легкого намека на юмор. — Ты до смерти меня напугал!

Он помог ей составить ее охапку покупок на прилавок и кивнул скучающей, тучной девушке, прогоняющей покупки через сканер. — Привет, Беттина.

— Привет, Шейн. — Вздохнула Беттина.

— Так что, сплошная трагедия сегодня.

— Доставок не было уже две недели, — сказала она. — Повезет, если мы не закроемся завтра. Сегодня должен был быть день зарплаты. Нет никаких подписанных чеков. Это полный отстой.

— Ты уж держись, — сказал Шейн. Он улыбнулся ей, и она устало улыбнулась в ответ. Неожиданно, Клер пришло на ум, что он знаком с этой девушкой — вероятно, она из его старого района или школы. — Как твой брат?

— Всё такая же бестолочь, что и раньше, только теперь он достаточно взрослый, чтобы пить — всё законно, — сказала она. — Довольно отстойно.

— Расскажи мне об этом.

Взгляд Беттины наконец остановился на горле Шейна и его шарфе. — Эй, это что, синяк? Что случилось?

— Тату, — сказал он с непроницаемым выражением лица. — Очень крутая.

Она выглядела впечатленной. — Думаю, так и должно быть.

Беттина молча упаковала продукты и передала их, Клер поблагодарила ее — искренне, потому что было очевидно, что у Беттины и всех остальных в магазине сегодня будет довольно плохой денек — и вышла с Шейном на холод.

— Ну, так что, супершпион, что ты узнал, шатаясь возле двери офиса? — спросила она его. Шейн шел сгорбившись, засунув руки в карманы, с задумчивым выражением лица.

— Управляющий позвонил в полицию, — сказал он. — Подал заявление о пропавшем без вести. На вампира.

— Серьезно?

— Значит, он совсем отчаялся. — Шейн поднял брови. — Он дал им адрес, если тебя это интересует.

— Это не очень хорошая идея. Мы должны затаиться, помнишь?

— Мы не говорим. Мы просто смотрим.

— Из-за тебя нас убьют, — сказала Клер. — Ну, или тебя, во всяком случае. Что убьёт и меня, Шейн. Пожалуйста, пойдем домой, хотя бы раз! Не копайся, не разведывай, не рискуй. Мне страшно, и я думаю, что чем меньше мы имеем дело с происходящим, тем лучше.

Он бросил взгляд на нее, улыбка играла на его губах. — Кто ты и что ты сделала с Клер?

— Я серьезно.

— Я это вижу. — Он глубоко вдохнул, словно выигрывал время, и через мгновение сказал, — Клер, Мирнин — это ничто по сравнению с остальным, и у него нет причин преследовать меня. Могу точно сказать, что это была не его идея. Он фактически извинился перед тем, как выбить из меня все дерьмо. Так… кто отдает приказы Мирнину?

— Шейн…

— Давай. Помоги мне.

Клер вздохнула, и ее дыхание, вырвавшееся белым облачком, унес порыв яростного, холодного, обжигающего кожу ветра. — Только один человек.

— Да. Ее. И затем прискакал Оливер, чтобы остановить его. Опять же, кто отдает приказы Оливеру, когда он их слушает?

— Амелия.

— И ты думаешь, что, спрятавшись, мы действительно выпутаемся из этого? Ты и дальше хочешь верить в Санта Клауса и пасхального кролика, пока мы варимся в этом?

Клер перепрыгнула разбитый участок тротуара, который длинные ноги Шейна с легкостью преодолели. — Эй, только ты считаешь пасхального кролика настоящим злом.

— Допустим, но ты уходишь от темы.

— Я думала об этом, — сказала она. — И я зла, Шейн. Я действительно зла. После всего, что мы сделали, всего, чем мы рисковали, чем мы пожертвовали. И это больно. Поверь мне.

Он остановился, и мгновение смотрел на нее, а потом обнял. Улица была пуста, за исключением нескольких проезжающих мимо машин, и было чувство, словно они одни против всего мира. Не совсем правда, но в тот момент, Клер чувствовала себя особенно ранимой.

Шейн поцеловал ее в макушку и сказал, — Добро пожаловать в Морганвилль. Мы выросли, зная это. Ты только сейчас осознаешь это.

Она спрятала лицо в теплой, грубой ткани его куртки. Ее голос звучал приглушенно. — Как ты выносишь это?

— Мы становимся недоброжелательными, — сказал Шейн. — И мы становимся циничными. И мы держимся вместе. Всегда. Потому что с самого начала и всегда мы будем опираться друг на друга.