Как поймать монстра. Круг третий. Книга 1 - Арина Цимеринг

Это было правдой. Самайн видел каждого, кто оказался в плену зимы, видел каждую тайну и каждый секрет. Ты не мог от него спрятаться — он видел тебя в темноте, — ты не мог от него убежать — он приводил тебя обратно.

Ложь в Самайн принадлежала только Самайну.

— Я знаю тебя куда лучше, чем ты думаешь.

Джемма верила.

— Я знаю его куда лучше, чем ты думаешь.

Джемма знала.

— Я знаю всё, чего вы боитесь, всё, что вам видится по ночам в темноте… Каждое воспоминание и каждую мысль, которая убивает вас.

Джемма чувствовала. Он расползся кровью по склонам, и был он ярко-красным, и бурым, и черным, и ледяным, и Джемма ощущала себя в сердце метели, и ее никогда никто не найдет, потому что лед сожрет ее, и ничего, никого не останется…

— Все это — мое.

Джемма зажмурилась.

— Тебе нужно пойти и спасти его, — шептал Самайн, смеясь. — Он нуждается в твоей помощи… Бедный напуганный Тедди, там, внизу, совсем один… В одиночестве.

«Все это — мое».

— Маленький особенный мальчик.

«Все это — мое».

— Ждет, чтобы ты спасла его, Джемма. Так открой глаза и иди же. Разве не за этим ты пришла?

— Тедди! — снова раздался крик снизу. Кошмар начал повторяться, заходя на свой бесконечный круг, — и Джемма распахнула глаза. — Тедди, где ты?!

Перед ней никого не было. Только дверь, покрытая голубой краской. Она бросилась к ней, чувствуя, как коридор за ее спиной заполняет дым, и слыша удаляющееся хихиканье:

— Сияй же и сияй всю ночь, маленькая звездочка…

Джемма толкнула дверь.

* * *

Кэл все так же продолжал трогать свои волосы — увидеть он не мог, зеркало они искать не стали, но вряд ли Доу решил, что настало время обрести странное чувство юмора.

Побелела только часть волос, та, что на затылке и у самой шеи. Стоило бы отнестись к этому серьезнее, но Кэл почему-то думал о том, что все их с Джеммой шутки из разряда «а потом я чуть не поседел» перестали быть шутками.

Спать Доу больше не лег. Стоял у костра, то и дело поглядывая на Кэла. В его умной голове варились какие-то мысли, но Кэл понимал, что ни один из его гоэтических вариантов не мог объяснить, почему треть его головы стала цветом снегов на Килиманджаро.

— Интересно, почему я? — рассеянно спросил Кэл. — Никому не говори, но если будем делать рейтинг, кто из нас всех был напуган больше всего, то я бы сделал ставку на Нормана.

Доу раздраженно проворчал:

— Поражаюсь вашей с Роген неуместной привычке шутить тогда, когда нужно быть серьезными.

— Ну, в этом рейтинге ставка будет на Джемму. О, или Киарана, — Кэл хлопнул себя по колену, — он вообще два раза чуть не умер.

Доу решил не отвечать. Впрочем, он делал так часто, так что Кэл, еще раз ощупав волосы, продолжил:

— А если так подумать, Джемма тоже вероятный вариант. С ней вообще полный беспо…

— Ты ищешь, кому бы пожелать седины? — окончательно вспылил Доу от его перебора подходящих кандидатур.

Ладно, возможно, с шутками Кэл переборщил.

— Просто думаю о более логичных вариантах, — миролюбиво сказал он. — Помнишь, что говорил Норман…

— Тогда ты упускаешь самый логичный вариант.

Доу многозначительно уставился на него, и Кэл спокойно выдержал этот взгляд.

— «Помнишь, что говорил Норман?» — едко процитировал Доу. — Леннан-ши обладают уникальным талантом… и приносят дары.

Его взгляд соскользнул с лица Кэла на его бок. В обычное недовольное выражение закралась настоящая озабоченность. Потом Доу посмотрел выше — на волосы Кэла.

— И потом уничтожают своих жертв.

Кэл медленно положил руку на то место, где еще вчера была рана.

Да. Конечно, он помнил, что говорил Норман.

«Взамен своих даров леннан-ши питаются жизненной силой своих жертв, что ведет к их постепенному истощению и в конечном счете — к гибели…»

— Чем жизнь тебе не дар? И я не говорю, что он это планировал, Махелона, — не дал ему и рта открыть Доу. — Слушай, твоя тирада про его вранье была красочной, но для всех нас очевидно, что в пацане гордости больше, чем во всех техасцах, вместе взятых. Не верю я в то, что он долбаный Мориарти. И тем не менее…

Доу отошел на пару шагов, задумчиво потирая виски. Не в положении Кэла было забавляться, но его все равно это позабавило: он узнал Доу достаточно, чтобы видеть, когда тот озабочен и взволнован. Вряд ли до Ирландии Кэл мог представить себе, чтобы его жизнь настолько волновала Сайласа Доу. И вот они здесь.

— И тем не менее это не делает вашу связь менее опасной, — наконец закончил Доу. — При нынешних открытиях. Если она укрепилась настолько…

Он обернулся, стоя боком, и его взгляд снова застыл на волосах Кэла.

— Что произойдет, когда он отдаст тебе следующий «дар»?

* * *

Здесь все было ей знакомо: и голубые стены, и занавески, и каждая книга на настенных полках… Волейбольный мяч, робко выглядывающий из-под кровати, плакат «Мира юрского периода» над столом. Музыкальный журнал в ящике. Джемма знала историю каждой вещи, которая здесь находилась.

Джемма знала историю мальчика, который здесь жил.

— Я слышал, как тебя искали, — сказал Купер.

Он сидел у стены, сцепив руки в замок вокруг колен. Взрослый он — пальто, рубашка, модные ботинки. А на кровати спал другой он — точно такой, какого только что изображал Самайн. Маленький, тринадцатилетний. За окном негромко тарабанил дождь. В комнате было тихо. Тихо… и мирно. Ни запаха гари, ни криков. Уютная тишина позднего вечера.

Маленький Тедди заворочался. Взрослый же выглядел так, словно снова был в больнице, — неживым. Сломанным.

Дождь за окном продолжал капать.

Что-то должно было случиться.

— Ч… то? — с заминкой переспросила Джемма.

Она сама не поняла, почему растерялась от умиротворенности этой комнаты.

— Слышал голос… — все так же отстраненно сказал Купер. — Из-за двери. Ты была так близко… — На Джемму он не смотрел. Только на свои руки. — На одну-единственную секунду мне даже захотелось… — Джемма не понимала, о чем он говорит, — надеяться.

— Ку…

— В остальное время мне хотелось, чтобы ты меня пристрелила.

Джемма не сделала шаг, который была готова сделать. Не бросилась к нему, как, думала, поступит, когда открывала эту дверь. Она просто остановилась посреди комнаты, словно теперь пришла ее очередь быть каменным идолом на пустынной поляне.

— Как собаку. — Купер прикрыл глаза.

Он выглядел… истощенным. Щеки впали, кожа болезненно посерела. Из-под сонной маски обычного Купера неумолимо выползала правда: