Голодный мир - Андрей Михайлович Подшибякин

«Мусора», к сценарному производству которого он имел самое непосредственное отношение. Это совершенно точно был бы розыгрыш; откуда-нибудь выскочили бы видеоблогеры с айфонами, а он бы с облегчением засмеялся и, может быть, даже в виде исключения ругнулся бы матом.

Антон взял телефон.

Отстраненно понял, что у него даже не дрожат руки.

Под взглядом хмурого мужчины и непроницаемых шлемов медленно поднес трубку к уху.

– Добрый день, Антон Владимирович, – профессионально сказал уже знакомый женский голос.

Антон Владимирович уже догадался, что отвечать голосу не нужно – да он бы и не смог. В горле стоял твердый ком.

Голос в трубке продиктовал адрес.

– Вас ожидают сегодня к восемнадцати часам. Если не сложно, не опаздывайте. Всего доброго.

Разговор закончился не гудками, а обитаемой тишиной – той самой, которую Антон несколько недель назад услышал, пытаясь перезвонить на незнакомый номер.

Он судорожно сбросил звонок.

Снова включил телефон, чтобы посмотреть на время.

Цифры сразу выскользнули из памяти.

Снова включил телефон.

16:48.

Адрес был, судя по всему, где-то в Москва-Сити. Вроде недалеко, но он же без машины…

Мысль о том, чтобы попытаться выкрутиться, притвориться дурачком, отказаться ехать непонятно куда непонятно зачем, даже не пришла Антону в голову. Он больше себе не принадлежал.

Хмурый мужчина, который стоял двумя ступеньками ниже и разговора слышать не мог, спросил:

– В транспорте есть надобность?

Ехать с этими непонятными людьми не хотелось, но Антону вдруг стало очень, очень страшно опоздать, не дождаться такси, встрять в пробку, – помешать случайности выполнить приказ голоса из телефона.

Он рывком кивнул.

– Потребуется устное согласие, – сказал хмурый.

Слова эти были вроде бы безобидными и даже бюрократически-скучными – кто вообще так разговаривает в обычной жизни?! Антон всегда ругался, когда авторская группа вкладывала в реплики сериальных персонажей канцеляризмы.

Но от этих конкретных канцеляризмов он вдруг липко вспотел.

– Д-да, отвезите… Пожалуйста.

Хмурый со своей группой поддержки молча развернулись и стали было спускаться по лестнице, когда за спиной Антона началась какая-то суета.

Набравшийся наконец смелости Вадя, продравшись через перепуганную хостес, образовался в ресторанных дверях.

– Коллеги, давайте все сейчас успокоимся, – начал он явно заготовленную заранее речь. – За Антона Владимировича я готов поручиться по любому вопро…

Мужчина в костюме неожиданно быстро миновал Антона (повеяло дорогим и очень редким парфюмом «D.S. & Durga») и оказался рядом с Вадей.

Очень близко.

Как будто хотел его обнять.

Антон испуганно покосился на автоматчиков – они, к счастью, резких движений пока не делали.

Хмурый что-то размеренно шептал длинному Ваде на ухо – для этого Ваде пришлось услужливо наклониться.

Вадя сначала смотрел через его плечо с вызовом, бравадой («Не иначе, еще выпил для храбрости», – невольно подумал Антон). Потом – в растерянности. Потом его глаза округлились, а челюсть отвисла; Вадя вдруг скривился, как огромный небритый младенец…

Хмурый отвернулся от Вади, с непроницаемым выражением лица миновал Антона и в сопровождении автоматчиков двинулся вниз по лестнице, не говоря ни слова – знал, что за ним и так последуют.

Спускаясь, Антон озирался, пока коллега не скрылся из виду – Вадя выглядел абсолютно уничтоженным. Из глубин «Шинка» возникли хостес, охрана («Где вы раньше были, идиоты», – задал сам себе риторический вопрос Антон) и наиболее смелые посетители, снова считавшие себя влиятельными хозяевами жизни; послышались кудахтанье и неразличимые вопросы, ответы на которые были уже не важны. Кто-то с верхнего лестничного пролета даже возмущенно прикрикнул – но с таким расчетом, чтобы автоматчики и хмурый не услышали.

Антон не знал, откуда у него это ощущение, но почему-то не сомневался: бонвивана, алкаша и матершинника Вади, которого он давно знал и даже по-своему любил, больше нет.

Парковка у ресторана, вечно забитая в три ряда несмотря на строгость запретов, была пуста – за исключением черного микроавтобуса без окон. Это был, судя по всему, сделанный на заказ «Mercedes» V-класса: морда автомобиля выглядела как положено, наподобие сухопутного бизнес-джета, а вот всё остальное больше напоминало автозак. В любой другой ситуации Антон обязательно оценил бы тонкость метафоры.

Он почему-то ожидал, что сопровождающие втиснутся вместе с ним в недра V-класса, но нет: дверь за ним закрылась – и микроавтобус сразу двинулся с места.

Антон аккуратно опустился в кожаное кресло, пустым взглядом посмотрел на проплывающую за окнами улицу и сглотнул слюну. Еще несколько часов назад он ехал в своей «Тесле» в офис, наслаждался «Музыкой к „Рыцарскому балету“» Бетховена и переживал только о сниженном лимите корпоративной карты…

Стоп.

Стоп!

Никаких окон снаружи микроавтобуса видно не было.

Антон в панике шлепнул ладонью по тому, что выглядело окном. Понял, что это какой-то очень тонкий экран – что-то такое корейцы только-только начали выпускать; кажется, технология называется Micro-LED.

Неожиданно для себя немного успокоился: в конце концов, у всего есть рациональное объяснение. Разумеется, по-настоящему высокопоставленные и/или очень богатые люди не хотят, чтобы на них пялились из проезжающих автомобилей, а глухая тонировка – удел сельских стритрейсеров. Вот и поставили микрокамеры, настроили живую трансляцию на экраны; сетап, конечно, дорогой, но технически довольно простой.

Москва за окном задергалась, пошла помехами.

Рекламные билборды зарябили, меняясь в реальном времени.

Прохожие сбились с шага, задергались, как персонажи зависшей компьютерной игры.

Окна-экраны погасли.

Антон вдруг сообразил, что от «Шинка» до Москва-Сити ехать совсем ничего, и снова распсиховался. Надо что-то делать, звать на помощь!.. Дернул ручку – но дверь была заблокирована, а пассажирский отсек скрыт от кабины глухой металлической стеной. Хотел было стукнуть в него кулаком, но испугался, передумал. В отчаянии хлопнул ладонями по коленям.

Вдруг сообразил, что в кармане лежит телефон, который привез ему хмурый мужчина в дорогом костюме.

С колотящимся сердцем вытащил трубку, ожидая чего угодно: разряженной батареи, заблокированного экрана, отсутствия сети.

Всё было, на первый взгляд, в порядке.

В список звонков заглядывать побоялся – там прятались цифры, которые… Которые были виноваты в этом безумии.

Дрожащими пальцами набрал единственный номер, который помнил наизусть, – Вадин. Тот у него был выпендрежный, состоящий из одних единиц и семерок.

Слушал гудки, не зная еще, что скажет. Пусть звонит Бибигону, в полицию, своим друзьям-чеченцам (соответствующими связями нетрезвый Вадя любил хвастаться); пусть любым способом выковыривает его из лап этих… этих…

Незнакомый, но уже хорошо знакомый женский голос из трубки сказал:

– Да, Антон Владимирович? Вам адрес напомнить?

Бросил телефон под ноги, стал топтать его подошвами своих «Red Wings». Раздавить никак не получалось: пол микроавтобуса был покрыт толстым ворсом. Телефон выскальзывал из-под каблука, никак не хотел превращаться в горстку стекла и металла. Антон, злобно шипя, поднял