Пока мой труд не завершен - Томас Лиготти

Но вот сказанное детективом Белоффом поставило меня на место:

– Ты же знаешь, что это просто пустая трата времени, не так ли?

– Конечно, – ответил детектив Чернофф. – Зуб даю, он не объявится.

– Знаешь, почему лейтенант приказал установить наблюдение, не так ли?

– Ага. Не похоже, что это в первый раз.

– Не в первый раз – полный облом.

– Ну ничего. Вот, съешь рогалик, – сказал детектив Чернофф, доставая бумажный пакет. Детектив Белофф взял угощение и вгрызся в него разъяренным псом. – Но нам бы сейчас, конечно, в другом месте быть. Надо допросить руководство компании. Неважно, в присутствии адвокатов или без.

– Лейтенант на такое добро не даст.

– Потому что ему сказали – не давать на такое добро. Знаешь, сколько людей из этой конторы вдруг перестало выходить на работу?

– Я знаю. Хотел бы поговорить с теми, кто еще остался, – сказал детектив Белофф с набитым ртом, упорно работая мощной челюстью. – Они ведь единственные, кто знает что происходит. Мне не нравится, когда люди говорят мне, что я не должен пытаться выяснить, что происходит на самом деле.

– Это большая компания, влиятельная. Сам понимаешь. То, что сейчас происходит, может дурно сказаться на их репутации.

– Одно дело – чья-то там репутация, другое – наши прямые обязанности.

– Твоя правда, Белофф.

– Люди должны знать, что за дерьмо в этом городе творится.

– Я бы и сам хотел быть в курсе. Но что тут поделаешь…

– Особо – ничего.

– Еще рогалик хочешь?

Детектив Белофф махнул на выпечку рукой и продолжил безучастно таращить глаза за лобовое стекло машины без опознавательных знаков.

* * *

– Итак, – сказал Ричард своим подчиненным, собравшимся в обычном месте встречи. Он уже пытался связаться с Титчем – звонил ему на домашний и на рабочий, – но похоже, его не смутило исчезновение молодого супервайзера. Да и что он мог сказать о его участи – или о судьбе пустых стульев, некогда занимаемых Шерри и Гарри? Давай, Ричард, выдай им на блюдечке все, что знаешь о причастности Домино к твоей игре! Расскажи заодно и мне, потаенному слушателю, что тебе известно. Я, как и детектив Белофф, хотел бы понять, что происходит.

Мэри и Кэрри сидели слева и справа от Ричарда, в то время как Барри расположился в дальнем конце стола.

– Почему бы тебе не придвинуться поближе, Барри, дружище? – спросил Ричард.

Прикрыв рот рукой, Мэри прошептала:

– От нашего здоровяка скверно пахнет. Мне кажется, он заболел.

– Мне, э-э, и здесь хорошо, – оправдался Барри. На том вопрос был исчерпан.

– Итак, каков наш дальнейший план, Рич? – спросила самоуверенная Кэрри.

Ричард уставился на нее, как на говорящую чихуахуа. Что-то собачье в ней и впрямь прослеживалось.

– Тебе, наверное, следует отнестись к этой ситуации серьезнее, – тихо заметил он.

– Я совершенно не боюсь Фрэнка. Вот даже хочется, чтобы этот говнюк попробовал напасть на меня! Я во всеоружии, – заявила Кэрри и выразительно похлопала по небольшой вещице в кармане спортивной куртки, которую носила с футболкой, джинсами и кедами для бега чуть ли не на ежедневной основе.

– Мне бы твою удаль, – кисло протянула Мэри. – Я могу спросить, что стало с Гарри и Шерри? Есть вообще смысл говорить о них?

– Смысла нет, Мэри, – отрезал Ричард деловито и категорично. – А как насчет тебя, Барри? Есть у тебя какие-то вопросы или опасения? Только давай сразу по существу.

Барри тупо смотрел перед собой, ни на чем, похоже, не фокусируясь, – как пациент психиатрической клиники после лоботомии. Наконец он шмыгнул носом – прозвучало это скорее как хрюк, – и неловким движением почесал подмышку. У него сегодня явно имелись какие-то трудности с концентрацией. Ваш покорный слуга – то есть я, – мог авторитетно заявить, что этот Барри мало походил на Барри-умницу, Барри Светлую Голову из не столь давнего прошлого.

– Зачем мы вообще сегодня собрались? – спросила Мэри. Пот градом катился по ее лицу, портя макияж. – Все наши наметки на будущее… все это коту под хвост, так ведь?

– Сдаваться рано, – осадил ее Ричард. – Главное – соблюдать приличия. Нам всем здесь нечего стыдиться. И нечего скрывать.

– Да ладно тебе, – сказала Кэрри. – Фрэнк расправляется с нами по очереди только потому, что мы слишком его задавили. Мы сами подбросили дров в этот костер.

– Никакого насилия мы, заметь, к нему не применили, – сказал Ричард. – Нам просто нужен был его проект.

– И как только мы это получим – что сделаем? Ты же у нас Умник, Ричард. Мы знаем, что за этим прозвищем стоит.

Ричард вздохнул с выражением бесконечной скуки на лице.

– Кто-нибудь здесь собирается поддержать Кэрри в ее обвинениях?

Мэри прикусила нижнюю губу, запачкав верхние зубы слоем губной помады. Барри продолжал чесаться и хрюкать. Я все еще хотел, чтобы Ричард рассказал им все, что знал о Домино, но уже было ясно – не бывать тому. Весь смысл этой встречи заключался в том, чтобы свести ущерб к минимуму для Ричарда. И он, как и я, знал – гайки пока не закручены до конца. Нынешняя ситуация – цветочки; ягодки все еще впереди.

3

Склонность к гротеску отнюдь не являлась врожденной или долгоживущей чертой моей личности. Скорее, я развил ее в период времени, охватываемый данным документом – моим окончательным заявлением всему миру.

В ту пятницу – последнюю пятницу октября – склонность вызрела до состояния, не будет преувеличением сказать, нужды. Я алчно жаждал неслыханных ужасов и безумств самого болезненного, лихорадочного рода – казней, прописанных в кошмарных снах того насквозь неправильного толка, ускользающих от понимания и выветривающихся из памяти почти сразу после пробуждения.

Позвольте мне показать вам, всем вам, что я сделал в тот день. Все началось с…

Барри

Учитывая, что именно этот шаркун выступал главным орудием Ричарда в миссии по выдворению меня из компании, я рассматривал Барри, а не Перри, на роль первой жертвы. Однако здравый смысл все же взял верх над слепой жаждой мести, и я предпочел сначала попрактиковаться на Мистере Джазофиле – чье устранение в сопоставлении с проделанной впоследствии работой теперь казалось делом до ужаса плевым. Ныне я достиг пика своих чудовищных сил. Тем не менее Барри с самого начала оставался для меня сайд-проектом. Его тугодумие и исходящая от тела крепкая вонь на встрече в пятницу служили лишь поверхностными признаками того, что эта свинка была готова к выбросу на рынок.

Барри ушел из офиса задолго до обеда. Он больше не чувствовал себя комфортно в