Деннис Уитли - И исходит дьявол

— А почему бы нам не поехать туда прямо отсюда? — Он мысленно умолял небо, чтобы тайное собрание не оказалось назначенным где-нибудь по другую сторону от Лондона.

Лицо Танифь слегка прояснилось:

— Ах да, вы ведь и сами туда едете. Отсюда, пожалуй, добираться намного удобнее. Я бы, конечно, могла и с вами… глупо опять возвращаться в Лондон. Но как тогда мадам Д'Юрфэ? Она ждет меня и без меня не поедет. А кроме всего прочего — мне нужно забрать одежду.

— У нас есть телефон, не правда ли? Попросите ее упаковаться за вас и скажите, что встретимся на месте. Помните, необходимо увидеть герцога. Он появится здесь, что бы там ни случилось, потому что мы с ним договорились ехать вместе.

Танифь кивнула.

— Если я собираюсь поместить себя под его защиту, мне просто необходимо увидеться с ним до собрания. Моката наверняка следит за мной, и ему, конечно, уже известно, где я.

— Ну так идемте же! — Рекс взял девушку за руку и, помогая ей подняться, сказал: — Мы сейчас же звоним в «Клариджес».

Танифь позволила ему проводить себя до телефона. Рекс сам набрал номер и, передав трубку, оставил ее и вернулся в гостиную. Он налил еще один коктейль, отхлебнул из него и начал изображать, пританцовывая, триумф победителя. Он радовался, что девушка у него в руках, по крайней мере на весь оставшийся день, а потом приедет герцог, и… де Ришло-то уж непременно что-нибудь из нее вытянет, и они, наконец, выйдут на Саймона.

Заканчивая шестой пируэт, Рекс внезапно остановился. В дверях стояла Танифь, лицо ее стало пепельно-серым, а горящие глаза выражали гнев и отчаяние.

— Вы — наглый лжец! — Она заикалась, и голос ее дрожал. — Моката сейчас с графиней… он забрал у вас Саймона Арона прошлой ночью… Вы и ваш драгоценный герцог — грубые самозванцы… шарлатаны… Вам даже себя не защитить. А Моката за это может привязать меня к Колесу Птаха[5]… О-о, я должна туда вернуться! — Рекс не успел и пальцем пошевелить, как Танифь бросилась к выходу.

СТРАШНОЕ ПРОРОЧЕСТВО

Одним прыжком Рекс выскочил из комнаты. Еще прыжок — и он был уже в саду. Длинные ноги молодого американца не оставляли Танифь ни одного шанса. В каких-нибудь двадцати ярдах от дома он схватил ее за руку и резким движением повернул к себе.

— Отпустите меня! — Танифь задыхалась. — Я уже достаточно пострадала благодаря вашим выдумкам и непрошеному вмешательству.

Глядя сверху вниз на ее испуганное лицо, Рекс улыбнулся, но не сделал ни малейшего движения, чтобы датьей освободиться.

— Мне ужасно неприятно, что пришлось наговорить столько всякой несуразицы и обманом затащить вас сюда. Но ничего уже не поделаешь. Советую смириться. Вы останетесь здесь, со мной, ясно?

— А по-моему — это вам как раз не все ясно. Вы и ваш друг, герцог, поступаете как дети. Понимаете ли вы, что играете с динамитом? Против Мокаты вы бессильны. Ему ничего не стоит стереть вас в порошок.

— Я бы на вашем месте не был так категоричен. Я, может быть, и действительно ничего не смыслю в оккультных делах, и если бы кто-нибудь сказал мне на прошлой неделе, что в Лондоне бродят настоящие сатанисты, я бы подумал, что этот человек спятил. Но только не надо так думать о герцоге. Поверьте мне на слово, если де Ришло рассердится — преград для него не существует. А жалость свою приберегите для Мокаты — может, она его утешит перед тем, как герцог с ним разделается.

— Он что… он на самом деле — Ипсиссимус?

— Это только богу известно. Просто из всей белиберды вчера вечером это слово мне запомнилось лучше других. Хотелось произвести на вас впечатление, — Рекс широко ухмыльнулся. Наконец-то вся эта чушь и ересь больше его не связывает, он изложил ситуацию как она есть и снова почувствовал себя на коне.

— Нет-нет, я не осмелюсь остаться, я боюсь, — Танифь попыталась вывернуться из рук Рекса, — разве вы все еще не понимаете, что если герцог всего-навсего мошенник, защитить меня он не сможет?

— Пусть ваша сладкая душенька успокоится. Покуда я рядом — никто вас и пальцем не тронет.

— Вы — глупый, большой мальчишка. Вы и впрямь настроены с этим бороться, — жалобно запричитала Танифь. — Силы Тьмы нельзя остановить крепкими кулаками или стальными решетками. Если только я пропущу сегодняшнее собрание, мне нельзя будет спать. Потому что, когда я засну, он нашлет на меня злых духов. Тогда я или вообще не проснусь, или превращусь в лунатичку, буйно помешанную. — кого угодно.

Рекс уже не смеялся. Он видел, что состояние Танифь очень опасно. Разум ее полностью поглощен мыслями о предстоящем наказании. Не подавая вида, он взял ее под руку и бережно повел к дому.

— Пожалуйста, не волнуйтесь. Де Ришло прекрасно знал, с каким противником он имеет дело. Вчера он полночи убеждал меня как последнего идиота, а я никак не верил, пока собственными глазами не увидел такое, что описать просто язык не поворачивается. Голову даю на отсечение, но он вас в обиду не даст.

— Позвольте мне уехать в Лондон!

— Нет. Он сказал мне доставить вас сюда, чтоб он мог с вами переговорить, и я это сделал. Сейчас мы тихо-мирно пообедаем и, прошу вас, оставим этот разговор до прибытия герцога. Он даст вам какие-то гарантии или отпустит в Лондон.

— Он не сможет защитить меня, я уверена. Да и в конце-то концов, я же туда еду, потому что сама этого хочу.

— Она этого хочет!. — вторил ей Рекс и покачал головой. — Ну тогда мои аргументы исчерпаны. Боюсь, что вы не представляете, кому и чему вы себя отдаете. Все равно я вас не отпущу, и вы это знаете.

— Неужели вы станете меня удерживать против моей воли?

— Да, стану!

— Я буду звать на помощь.

— Сколько угодно. Герцога нет, а прислуга предупреждена, что распоряжаюсь я. Вы можете орать, биться головой об стену — они и глазом не моргнут. А соседей здесь нет.

Танифь украдкой посмотрела в окно. За исключением окрашенных в белый цвет ворот, дом и прилегающая к нему поляна были надежно защищены от постороннего взгляда густой изгородью пышно цветущих рододендронов. В сад с улицы не доносилось ни звука. Любовно подстриженные садовником растения купались в теплых лучах весеннего солнца. Было время обеда, и жители деревни не торопясь наслаждались трапезой.

Танифь знала, что попалась, но изо всех сил пыталась что-либо придумать. Страх вызвать неудовольствие Мокаты был слишком велик. Она приготовилась использовать любую, самую малейшую возможность, чтобы хоть как-то обвести вокруг пальца своего приятного, но сующегося куда не надо кавалера.

— И вы мне не помешаете уехать, если де Ришло меня отпустит?