Плачущий монстр - Влад Райбер

но в этом доме их не было. Животные лучше людей чувствовали ауру нежити.

Пока я шёл сюда мимо деревни, собаки истошно выли и распугали всю живность. Что, мне искать другой заброшенный дом? Снова идти под дождь и ветер? Мне бы этого не хотелось.

И чего я медлил? Мог бы просто убить этого человека. А Слизень бы подъел за мной его остатки – и дело с концом.

– Пусть он останется, – сказала бледная девушка. – Мне хочется новых зрителей. Он будет смотреть мои спектакли. Я придумала одну постановку. Для неё надо два трупа: мужчины и женщины… Представьте… муж приползает домой и орёт на жену: «Где моя еда?» – и даёт ей пощёчину. Она кричит: «Я больше не стану это терпеть!» – и вонзает в него нож. Он: «Ах ты тварь! Ты убила меня! Тогда умрём вместе!» – вытаскивает нож из себя и втыкает в неё. А потом женщина вытаскивает из себя и втыкает в него. И так опять, опять и опять, а в конце оба сдохнут! Ха-ха-ха!

Маньяк её остановил:

– Подожди, Куки. Не спеши принимать всех подряд в наш «теремок». Расскажи, в чём твоя сила.

– Сила… – произнёс я, глядя ему в грудь. – Я беру силу из сердец. Вырываю их у людей и ем.

– Собираешься забирать сердца из моих трупов? – спросил мужчина.

Я помотал головой:

– Нет… Сам! Мне нужны только живые сердца, пока они трепещут!

– Не пойдёт! – Мужчина указал на меня остриём ножа. – Убийца здесь я! В этом доме система налажена: сюда лезут любопытные людишки, я делаю трупы, Кукольница играет, Слизень подчищает. Ты нам не нужен.

– Вот ка-а-ак! – протянул я со злобой.

Этот человек испытывал моё терпение, которое было небезгранично.

– Эй! Ты здесь? – прозвучало с порога.

Я узнал его даже не по голосу, а по характерному стуку сердца!

Глаз бледной девушки округлился. В маньяке пробудилась жажда крови. Он крепко, почти до пореза, сжал лезвие ножа большим пальцем. Эта странная пара сразу забыла и обо мне, и о нашем разговоре. Теперь их волновал только тот, кто пожаловал в заброшенный особняк.

Они прошли по коридору, воровато поглядев на вход.

Я проследовал за ними. Под аркой стоял мальчик, одетый в тёплую куртку.

– Как тут пахнет. – Он поморщился.

Мы были знакомы. Это он меня спас! Вытащил из меня нож, когда я уже умирал. Благодаря этому маленькому человеку я не отправился в ад.

– Мальчишка! – зашептал маньяк. – Из всех людей дети – самые отвратительные. Худшие из худших!

– Убей его! – заговорщическим тоном сказала бледная девушка. – Интересно будет с ним поиграть.

Мужчине не нужно было и говорить этого. Он нетерпеливо крутил рукоять грязного ножа.

В подвале опять раздался жабий рёв. Бородавчатая голова поднималась из люка. Слизень тоже захотел посмотреть, кто явился в дом так поздно.

– Эй, ну где ты? – Мальчик пока не решался пройти дальше порога.

– Не смейте! – сказал я.

– Тебе уже объяснили, что убийца здесь я, – тихо ответил маньяк, опасаясь спугнуть ребёнка. – Поищи себе другой дом и другую жертву.

– Я не дам его убить. – Мне искренне не хотелось, чтобы они трогали этого мальчика.

Он не должен был умереть.

– Достал ты меня, уродец! – Маньяк не побоялся повысить голос.

Он с яростью обернулся на меня, его сердце забилось с невероятной быстротой. Все мышцы напряглись.

Мужчина метил ножом мне в живот, собираясь нанести удар.

Я лёгким движением откинул его руку тыльной стороной ладони. На что он вообще надеялся?.. Его плечевой сустав треснул. Маньяк удивился моей силе. Глаза стали круглые-круглые, он открыл рот и чуть не вскрикнул. Я не позволил.

Мои пальцы проникли ему в грудь. Вот оно! Мощное твёрдое сердце. Наконец-то!

Я вырвал орган из его груди. Даже не пытался растянуть удовольствие, так и сожрал его в три укуса.

Мужчина с пустой грудью шмякнулся на пол.

– Чего ты там делаешь? – крикнул мальчик, пока я жевал.

– Что?! – завизжала бледная девушка. – Ты его убил?! Да как ты мог? Я тебе этого не прощу!

Её пальцы скривились, будто она держала в них нити. Мёртвый маньяк снова поднялся, сжал нож в расслабленной руке. Кукольница попыталась напасть на меня, управляя трупом.

Расправиться с ним теперь было ещё проще. Я ударил его обеими руками по плечам и отсёк руки, а вторым ударом по шее оторвал и голову. Куски разбросал в разные стороны.

Поймав нож в воздухе, обернулся и метнул его в Слизня. Лезвие до рукоятки вошло ему в нос.

Земноводный человек с рёвом провалился в подвал.

Кукольница опустила голову. Её лицо полностью закрыли волосы. Она плакала. Бледная девушка являлась духом, я не мог её убить, но и ей больше нечем было мне угрожать.

Я вышел к мальчику. Он радостно улыбнулся, когда увидел меня. Его не пугала кровь на моих руках и на лице.

– Вот и ты! – сказал ребёнок. – А кто там плачет?..

– Убирайтесь из моего дома! – с надрывом крикнула бледная девушка из темноты. – Оставьте меня одну, уроды!

Я махнул рукой, давая понять, что не стоит обращать внимания. Желудок довольно урчал. Силы вернулись в тело. Давняя рана перестала ныть.

– Я видел, как ты уходил, и побежал за тобой. Почему ты ушёл? – спросил мальчик. – Я думал, тебе нравится в подвале.

– Меня найдут, – ответил я. – Мне нужен новый дом.

Так странно. Мне совсем не хотелось отнимать сердце у этого ребёнка. Он был мне дорог живым и здоровым. Меня переполняло незнакомое ранее чувство благодарности. Наверное, он испытывал ко мне то же самое. Ведь я избавил паренька от страшного обидчика, которым был его родной отец.

– А давай ты будешь жить у меня под кроватью! – предложил он. – К нам домой никто не ходит, а бабушка не смотрит под кровать. У неё болит спина…

– Жить у тебя под кроватью? – Я не мог поверить, что ребёнок приглашал монстра к себе.

– Да! Пойдём домой? А то холодно. Я замёрз.

Мы покинули мёртвый дом. Шум ветра заглушил вопли бледной девушки, а я почувствовал покой.

Диаскоп

Диаскопы в виде домиков с фотографией. Когда-то на этих памятных сувенирчиках зарабатывали детсадовские фотографы.

Пластиковый корпус в виде избушки с треугольной крышей и окошками. Внутри рамка со слайдом-позитивом – фотоплёнка тридцать пять миллиметров. Кадр просматривается на просвет через линзу в трубе домика.

У меня был оранжевый «теремок» с чёрной крышей. В диаскопе красовалась моя детсадовская фотография. Засвеченный портрет