Калейдоскоп (сборник рассказов) - Игорь Анатольевич Безрук

— Это какой-то кошмар! — всполошились соседи, когда треснуло первое стекло. — Неужто Рогозин такой безалаберный, что не смог спилить свое дерево! — возмущались они.

Но вот в краны перестала поступать вода. Верхняя ветвь пробила потолок. Тут же в щель ринулись другие ветви, расширяя дыру, разнося пол второго этажа. Проживавшая здесь Матрена Веревкина в ужасе бросилась звонить соседям. На её беспокойство отреагировали единодушно: заявить, куда следует, и пусть соответствующие инстанции сами решают, как поступать. Куркин телефонировал на «ноль-два», и к подъезду их дома незамедлительно подкатил крытый «бобик». Из него вышли два милиционера, капитан и младший лейтенант, и прошли в дом. В высаженных дверях уже торчали лопастые овалы, словно только и ждали их появления, слегка, как опахалом, помахивали. Милиционеры попытались проникнуть внутрь, но, увидев, как густо переплелись в квартире ветви фикуса, оставили свою затею. Капитан сказал лейтенанту, чтобы тот никуда не отлучался, а сам влез обратно в «бобик» и помчался в военную часть за помощью.

Через час во двор наехало видимо-невидимо. Тут тебе и пожарная цистерна, и «рафик» скорой помощи и милицейские «уазики», и даже «двадцать четверка» первого секретаря. По сути, «первый» и руководил всей операцией. В считанные минуты были эвакуированы люди, дом обнесен заградительными веревками с красными предупредительными флажками, солдаты обследовали дом и нашли, что подпорченными оказались не только квартира над рогозинской комнатой, но и подвал, и квартиры по соседству. Штукатурка в доме облупилась, стены на втором этаже дали трещины и зияли теперь голым кирпичом.

«Ломайте дверь!» — приказал «первый». Наготове уже стояли четверо рядовых, вооруженных топорами. Ломать только было нечего. Соседи позаботились. По команде толстый прапорщик и бойцы проникли в прихожую и осмотрелись. Здесь еще можно было развернуться, в комнате же ветви и корни настолько переплелись, что совсем не пропускали дневного света. Внесли фонари, подсветили. Стены засверкали разными цветами, они совсем не казались ровными. Один из солдат подошел к стене и тронул её. Тронул и быстро брезгливо оторвал руку. На его пальцах осталась какая-то мерзкая, тягучая слизь. «Будто кто-то оплевал стены», — подумал старшина и посмотрел на лица своих бойцов. Никто не смеялся. Старшине тоже вдруг показалось, что смеяться сейчас не к месту. Ему даже стало немного боязно. Но служба есть служба. Отогнав навязчивые страхи, он кашлянул по привычке, сказал строго: «Ладно, кончай экскурсию! Начнем работу!» — первым поднял топор, взмахнул им и со всего маху воткнул его в дерево. Ствол задрожал, завибрировал и издал тонкий звук. Тут же то один, то другой стволы начали вибрировать в унисон первому, издавая такие же звуки. Откуда-то из зарослей резкими хлопками сорвались летучие мыши и стали друг за другом вырываться во двор через разбитые окна, бросаясь из стороны в сторону, будто натыкаясь на невидимые преграды.

Солдаты было попятились к выходу, но старшина пристыдил их:

— Вы что, сосунки, мышей испугались? Живо за работу!

Нехотя солдаты подняли отброшенные топоры и распределились. В руках старшины зажужжала электропила и яростно врезалась в одеревенелый ствол. Вслед за ней с боков застучали топоры. Удары сыпались один за другим, второпях, неуклюже. Стволы дрожали, ветви качались, листья хлопали по лицам и потным спинам. Вскоре все звуки слились в один монотонный гул. У солдат от шума заложило уши, а от страха и от желания поскорее все закончить неистово колотились сердца.

— Старшина! — неожиданно, стараясь перекричать всё, закричал один из бойцов. — Старшина!

На миг прервавшись, прапорщик посмотрел вверх, туда, куда указывал солдат, и оторопел. Кровля обрушилась, проломав пробитый фикусом потолок второго этажа, и готова была вот-вот сорваться вниз.

— Бросай работу! — не стал долго думать старшина. — Всем во двор!

Солдаты будто только того и ждали: ринулись к выходу, сталкиваясь спинами и боками, огибая стволы и перепрыгивая через корни. В общем коридоре рухнул потолок и накренилась стена соседней квартиры. Уже кричал в мегафон капитан, приказывая покинуть здание, сыпалась штукатурка, где-то трещали доски и стекла.

Старшина поспешно гнал бойцов:

— Быстрее, сынки, быстрее! Не застревать!

Успели. Выскочили в самый раз. Едва отряхнулись, как снова заскрипело, зашуршало, посыпалось. Черепица лопалась и падала внутрь. Через десять минут дом рухнул, обдав всех огромным облаком пыли. Из-под обломков разрушенного здания, сбросив с себя излишнюю тяжесть, выпростался гигантский, развесистый фикус. Он стоял величественно и несокрушимо, как некогда, вероятно, стоял знаменитый Родосский колосс.

ОБЕЗЬЯНЬИ МОЗГИ

Солнце палило безжалостно. Песок больно резал глаза и слепил. Океан, будто зеркало, отражал яркие солнечные лучи, и даже в затемненных очках на него невозможно было смотреть. А ведь была еще только первая половина дня. В полдень в этих местах вообще загорать было невозможно. В этот час Инга с огромным наслаждением погружалась в прохладную ванну, отделанную под мрамор, полную белоснежной пузырящейся пены, и ни в какую не хотела из нее выбираться. Макс же беспрерывно пил охлажденное «Пепси» и вяло перелистывал свежий русскоязычный «Плейбой», которых тут продавалось полным-полно специально для приезжих русских туристов. А наших тут было не меньше, чем «Плейбоев», они давно и надолго оккупировали здешние шикарные пляжи, сочные лагуны и уютные бунгало — и их теперь ничем не удивишь.

Только часам к трем-четырем, когда немного спадала умопомрачительная жара, утомленные и радостные, что вырываются, Инга и Макс покидали надоевшую душную гостиницу и шли на пляж, куда постепенно, как ленивые морские котики, сползались местные бронзовые обитатели.

Минуло только четыре дня, как они приехали. И хотя тут они впервые, Инга особо не горела желанием броситься осматривать местные достопримечательности, она решила сперва подзагореть, а потом, не стесняясь своей матовой кожи, одеть что-нибудь открытое.

Солнце словно угождало ей: слало раскаленные ровные потоки один за другим. Инга от них была в восторге, едва успевала менять купальники: на теле должен быть правильный равномерный загар. Она читала накануне их поездки на острова в каком-то женском журнале об этом обширную статью. Сейчас она прикрыла махровым полотенцем плечи, оставив открытой почти всю свою девичью спину с узкой обворожительной талией.

С океана налетел легкий освежающий бриз, Инга с удовольствием подставила ему покрытое тонким слоем крема лицо и закрыла глаза. Как приятно иногда вот так, отключившись от всего, расслабиться и ни