Санаторий 2 - Сергей Тамбовский

предвидится. Машинист снова тронулся в путь, огласив окрестности очередным зычным гудком. Пауков только приманивать, невольно подумал я, но следом пришла мысль, что они же глухие вообще-то, реагируют только на движение и на колебания паутины. Так что ладно, пусть гудит.

Фара, включенная на дальний свет, исправно освещала дорожное полотно аж на полсотни метров вперед, так что никаких проблем с возможными затруднениями движения не возникало. Вот если второй состав вдруг двинется навстречу нам от Рустая, тогда да — возможно будет всякое. Но я отогнал от себя эти черные мысли, сосредоточившись на наблюдении.

Где-то еще через десяток минут вдали блеснуло что-то металлическое в виде железных ворот с большой красной звездой по центру, я немедленно известил об этом Сергея. Тот в очередной раз остановил тепловоз и подошел ко мне, а сзади добавились любопытные Тамарка с Ириной.

— Угу, это он самый, — вынес, наконец, свой вердикт машинист, — Рустай. Или в/ч номер 14159, если кому-то так нравится.

— А это ворота ведь? — спросила Тамарка, — и кто их открывать будет?

— Обычно часовой открывал, — пожал плечами машинист, — а как сейчас, не знаю — проверять будем.

Глава 17

Рустай

— Слушай, а что за название такое, Рустай? — зачем-то полез я в лингвистические дебри, — от Матиаса Руста что ли, который самолет на Красную площадь посадил?

— Не, — помотал головой Сергей, — вроде бы это сокращение от Русской Тайги…

— Ага-ага, — пробормотал я, — знаю-знаю, закон тайга, а прокурор медведь.

— Точно, тут до 50-х годов сплошные лагеря были, зеков в них и возили по нашей узкоколейке.

— А теперь тут в/ч, как уж ее… 14159 что ли. Ну давай внутрь пробираться, в эту в/ч гребаную… надеюсь, автоматических пулеметов тут по периметру не понаставили?

— Не знаю, не видел, — сухо ответил машинист, — пойдем к воротам, заодно и с пулеметами разберемся.

Он спрыгнул на насыпь, я последовал за ним и на всякий случай сделал знак Афоне, чтобы присоединился, мало ли что там. И мы втроем направились к железным решетчатым воротам с большой красной звездой, древним символом самых разных понятий, от дьявола до бога войны Марса. В Советской же России, как ни странно, первым эту звезду нарисовал на одежде небезызвестный Ленька Пантелеев, штурмовавший вместе с ней Зимний дворец в октябре.

— Закрыто, — подергал ворота Сергей, — надо позвонить — я так делал иногда, когда караул спал.

И он повернул направо к щитку со встроенной в него обычной кнопкой обычного электрического звонка. Нажал и подержал эту кнопку некоторое время, но ничего не изменилось, звука звонка мы тоже не услышали.

— Электричество вырубилось, — предположил я, — так же, как в санатории. Надо как-то по-другому подать о себе сигнал…

— Можно перелезть через эти ворота, — предложил Афоня, — ничего сложного в этом нет.

— Ага, — не согласился с ним машинист, — только вот караул имеет право открывать огонь на поражение.

— Где ты тут караул увидел? — парировал Афоня.

Видя, что спор хозяйствующих субъектов заходит в тупик, тут вмешался я.

— А дырок в заборе здесь случайно не имеется? — показал я сначала влево, потом вправо, там тянулся стандартный для армейских подразделений заборчик из профнастила, покрашенный в зеленый цвет.

— Обычно такие дырки делают, чтоб в самоволку бегать, в магазин за водкой или к девкам, — ответил Сергей, — а здесь какой в этом смысл? Ближайший магазин в санатории через сотню километров… девки примерно там же.

— Тоже верно, — не смог не согласиться с ним я, — ну тогда один вариант остается, лезть через ворота…

— Ты и лезь, если такой смелый, — предложил он мне, добавив, впрочем, полезных деталей, — кнопка для открытия ворот в сторожке на щитке… как войдешь, сразу справа на стене.

Я тяжело вздохнул, сказал «считайте, если что, меня коммунистом», закинул автомат на спину и начал карабкаться по решетчатым фермам ворот. Ожидая предупредительного выстрела либо хриплого лая охранных собачек. Либо и того, и этого в одном флаконе. Но вокруг стояла только одна мертвая тишина. Так что перебрался я по ту сторону ворот без малейших затруднений. Сторожка в виде кирпичного домика и правда имела место чуть поодаль, не впритык к воротам. Чисто для проформы постучал в дверь и неожиданно для себя услышал приглашение заходить… вот это да… толкнул дверь внутрь и оказался в освещенном помещении, украшенном традиционными солдатскими артефактами. Как то — календарь с полуголой девушкой на одной стене, дембельский альбом на другой и грубо сколоченный стол с немолодым усатым прапорщиком за ним посередине.

— Здравия желаю, тщ прапорщик, — невольно вылетело у меня, — разрешите войти.

— Разрешаю, — милостиво кивнул он, — ты кто такой-то вообще? Что по территории части ползаешь в неурочное время?

— Иван я, Анатольевич, — зачем-то добавил я, — прибыл вместе с железнодорожным составом.

— А чего не порегламенту прибыл? — сурово сдвинул он брови, — там же на воротах черным по белому написано «звонить три раза», а не лезть на рожон. И где машинист — ты что ли вместо него?

— В звонок звонил, тщ прапорщик, — отчитался я, — не работает он. А машинист на локомотиве сидит, ждет разрешения на въезд.

— Документы какие-нибудь у тебя есть? — продолжил задавать вопросы он, встав во весь свой немаленький рост.

— Конечно, — я вынул из кармана санаторно-курортную карту.

— Тааак, — он забрал ее у меня, полистал и прокомментировал, — значит, у тебя проблемы с пищеварением и опорно-двигательным аппаратом. Это хорошо, но к делу не относится, пошли к паровозу.

И мы вышли из сторожки на свежий воздух, Сергей сразу же узнал прапорщика и приветственно помахал ему рукой.

— Здорово, Сергей Геннадьевич, — ответил ему военный, — вот теперь вижу, что прибыл штатный состав — заезжай, — и он нажал на кнопку, но совсем даже не в избушке, а на столбе неподалеку.

Ворота с жутким скрежетом откатились в разные стороны, освободив проезд, и через минуту наш локомотив был уже на территории воинской части номер 14159.

— А это еще что за народ? — сурово спросил прапор, увидев в окно кабины незнакомых людей, — к нам не положено посторонним.

Но ответ на свой вопрос он не успел получить, потому что первым на землю спрыгнул Анвар, сообщивший мне:

— Кранты капитану, сердце остановилось…

— Какому капитану? — тут же вылетело из прапорщика, — из какой части?

— Это полицейский капитан, к вам отношения не имеет, — пояснил я ему, а Анвару задал другой вопрос, — ты точно убедился? Может, он живой еще?

— Точнее не бывает, — хмуро ответил врач, — сам можешь посмотреть, если не веришь.

— Так, — остановил нас усатый прапор, — ну-ка рассказывайте давайте все с самого начала — что