Лихоимка - Надежда Храмушина

Я увидела поваленную ёлку, с одной стороны покрытую мхом и села отдохнуть. Надеюсь, что моя команда не очень перепугается, когда меня не увидит. У меня уже был ведь такой провал, я после него жива и здорова вернулась. Долго не посидишь, так как холод пробирал до костей. Я прошла несколько шагов и совершенно шальная мысль прожгла меня, а что, если я никуда не провалилась, а просто потерялась? Иду тут, такая, вся в сказке, а на самом деле, чёрт знает сколько уже прошагала в непонятном направлении. Спокойствие меня покинуло. Села, решила сначала успокоиться, а потом принять верное решение. Почему я решила, что провалилась в другой мир? Во-первых, холодно стало. Но ведь на самом деле, может это всего лишь природное явление, просто похолодало перед грозой. А может, в этом лесу рядом болото и от него веет холодом. Значит это не такая уж веская причина. Во-вторых, небо серое. Так может, оно серое точно по той же причине, то есть перед грозой. В-третьих, видела туман. А что на земле это первый туман, не было тумана с сотворения мира? В общем, сама себя сначала убедила, а потом разубедила. Какой-то внутренний голос мне шептал, чтобы я шла дальше, что так надо. Но мой инстинкт самосохранения его нещадно заткнул.

Я решила вернуться. Еле переставляя ноги, поминутно спотыкаясь о каждую ветку, я пошла обратно. Ощущение времени и пространства совершенно покинуло меня. Как говорится в сказке: «Далёко ли, близко ли», прошла я мимо поваленной ёлки, где я недавно отдыхала и пошла дальше. Кричать мне совсем не хотелось. Внутри ещё оставался страх, что я не на земле. Шла я очень долго, пока не вышла снова к уже знакомой мне ёлке. Чёрт возьми, как я могла к ней вернуться, я ведь шла всё время прямо! Может, просто, такая же. Мало ли в лесу поваленных деревьев. Но вот здесь я сидела, и ветку примяла вниз. Чтобы больше об этом не думать, достала из кармана носовой платок и привязала к ветке. Пошла снова в том направлении, где потеряла свою команду. Через несколько минут, а может через час, я снова вышла к этой ёлке. На ветке привязан мой платок. Так, а если сменить направление? Как бы я ни устала, во мне закипала злость, удесятеряя мои силы. Пошла резко вправо, уже почти бежала, но снова вернулась к своему платку. Села. Что бегать кругами. Я провалилась, это точно. Пойду вперёд. Хватит время терять на глупые эксперименты.

Как только вернулась решимость, я поднялась и пошла в своём первоначальном направлении, с которого меня сбила моя глупость. Шла довольно долго, но вскоре, заметила, что перестали хрустеть ветки под моими подошвами, лес редел, а туман, наоборот, надвигался всё ближе и ближе. Между деревьями уже маячили проблески странного пейзажа. И вот, я вышла из леса. Передо мной была равнина от горизонта до горизонта. И выглядела она, как застывшее море, серое, безжизненное, со стоящей вдалеке четырёхугольной высокой башней. Налетевший ветер сразу вцепился в меня, как когтями. Я еле устояла на ногах и стала разглядывать башню.

Деревянная башня не выглядела зловещей, а наоборот, казалась, что именно она является целью моего пути. Но до неё был немалый путь по огромным плоским валунам. Поверхность камней была ровной, хоть и один край каждого был причудливо поднят и изогнут на манер гребешка волны. Я осторожно наступила на камень. Сделала шаг. И отчётливо услышала тихий шум волн. Почувствовала мелкие солёные брызги на лице и руках. Я отскочила назад. Постояла немного. Потом опять встала на камень. Море было, но только я его не видела, я его чувствовала. Я сделала несколько шагов. Свежий морской ветер бросал в меня мелкие брызги, и я слышала, как невидимое море бросало свои невидимые волны на невидимые скалы. Я пошла вперёд по застывшему морю, прыгая с камня на камень. Расстояние до башни сокращалось очень медленно. Я даже не могу определить, сколько до неё – пара километров или все десять. Через некоторое время я встала, привалившись к гребешку и переводя дыхание. Там, вдали за башней, на краю равнины, я отчётливо увидела пики синеватых гор. Могу поспорить, что когда я ступила на равнину, то их не там было. Но не заметить такие высокие горы, было просто невозможно. Да, конечно, морок, и всё не так как кажется. Я снова пошла вперёд. Моё лицо, верхняя одежда и обувь промокли насквозь. Я не сводила глаз с далёких гор. Семь высочайших пиков уходили в небо, и оно над ними было намного светлее, чем небо над остальным миром.

И вот я подошла к башне. Высотой она была метров десять. Дерево, из которого она была построена, было чёрным от времени, и мокрым от брызг. Я стояла перед массивной дверью с железными ржавыми засовами. Наверху, на уровне второго этажа, были два раскрытых окна. Я поднесла руку к двери, чтобы постучать, но дверь открылась сама и из башни вышла женщина. Тёмный, цепкий взгляд пристальных глаз, от которого я на мгновение окаменела. Да, именно так – окаменела. Но потом она улыбнулась, моментально став такой милой и домашней, и сказала:

–А я раньше тебя ждала, неужто заблудилась?

–Да, поплутала немного.

–Пошли быстрее к огню, согреешься. Да и проголодалась, небось.

Мы зашли в большую комнату, просто обставленную, с жарко растопленным камином у противоположной стены. Посреди комнаты был круглый стол, богато заставленный яствами. Сразу у двери, вдоль стены, круто шла лестница на верхние этажи. Я подошла к камину и села напротив него на низкую табуретку. В камине не было дров. Горели камни. Приятное тепло сразу же поползло по всему телу. Я украдкой посмотрела на хозяйку. На ней была длинная серая юбка, светлая кофта, с наброшенной на плечи шалью. Волосы у неё были зачёсаны назад, в тугой пучок. На вид её было лет сорок. Она повернула ко мне своё лицо, снова улыбнулась и пригласила меня за стол. Когда она открыла крышку супницы, я поняла, насколько я голодна. Аромат супа был дивный. И вкус его был соответствующим.

Я благодарно посмотрела на хозяйку:

–Никогда ничего подобного не пробовала. Очень вкусно.

–Так я старалась, очень уж хотелось тебя порадовать.

Я не стала просить добавку, потому что на столе было ещё десяток заманчивых блюд, и я попробовала едва ли половину из них. Хозяйка не ела, только пила из высокого непрозрачного стакана какой-то