Светлана Сухомизская - Кодекс чести вампира

— Хотите попробовать? — спросил вампир, перехватив мой взгляд.

Содрогнувшись от отвращения, я отчаянно затрясла головой.

— Ей-богу, не стоит делать такое брезгливое лицо, — заметил вампир и поднес стакан к губам. — Нынешние люди стали такими несносными неженками! Раньше они смотрели на вещи проще, но видели гораздо, гораздо больше. И боялись нас не потому, что мы убивали людей, и не потому, что мы казались такими уж гадкими. Причина была совсем, совсем в другом.

Он поставил стакан и налил мне чаю, потому что я сидела неподвижно, боясь лишний раз пошевелиться.

— Вампир — тот, кто питается кровью. Вот главная причина страха, который мы вызываем. Кровь — вот ключевое слово. О смысле этого слова можно говорить часами. Если отложить в сторону медицинские книги, можно понять многое из того, чего не способна объяснить наука. Ведь что такое кровь? Так же, как реки приносят жизнь земле, кровь разносит жизнь по человеческому телу. С другой стороны — кровь, состоящая в основном из воды, красна и горяча, как огонь. Огонь и вода. Две стихии, с давних пор внушавшие человеку благоговение и ужас. Две созидательные стихии, и они же — стихии гибельные. Две взаимоисключающие стихии, соединившиеся в одной субстанции. Кровь, пока она невидима и скрыта под кожными покровами, — символ жизни, знак того, что человек чувствует, — она то бурлит, то стынет в жилах, то колотится в висках. Но стоит ей выйти наружу, как она — угроза гибели, признак надвигающейся болезни или смерти… В некотором смысле кровь — это душа, — вампир поднял свой стакан к глазам и улыбнулся.

— Да вы поэт! — невольно воскликнула я.

И в тот же миг вдруг увидела странную картину.

Солнечный день, огромный парк, который, кажется, весь трепещет от птичьего пения. Несколько шагов — и из-за деревьев вырастает огромный дом, почти дворец. Мраморные львы сторожат лестницу, по которой, зажав под мышкой треуголку, молодой офицер стремглав сбегает вниз. Шпоры звенят, и облако пудры взвивается над белым париком.

— Поэты не живут так долго, — услышала я голос вампира, и видение рассеялось.

— Послушайте, — спросила я внезапно, — а как вы стали вампиром?

— Я, конечно, могу рассказать вам. Но это долгая история.

— Ничего, — храбро ответила я, — я не слишком спешу.

…Четыре мерных удара часов откуда-то из глубины дома возвестили о начале утра.

— Вот так, — сказал вампир, глядя на тлеющие в камине угли.

Я молчала, потрясенная услышанным.

Полк, где служил молодой князь Бехметов, сражавшийся с турками, по высочайшему повелению переброшен был на Урал, где объявился разбойник и смутьян Емелька Пугачев. В первом же бою князя ранили — тяжело, почти смертельно. Спас его какой-то башкир — один из бунтовщиков. Он поил князя черными горькими отварами, накладывал на раны густую пахучую мазь и совершил почти что чудо — поставил его на ноги. Дольше всех прочих ран не проходила рана на шее… Бехметов так и не узнал, кому он обязан появлением этой раны — своему спасителю или какой-то вампир нашел его, потерявшего сознание, на поле боя еще раньше. Спасенному князю пришлось примкнуть к восставшим — обрасти бородой, постричься в кружок и надеть мужицкое платье.

— Кажется, Александр Сергеевич слышал от кого-то мою историю, — усмехнулся рассказчик. — Он использовал ее — по-своему, конечно, — в «Капитанской дочке». Но, разумеется, я не был таким мерзавцем, как Швабрин. Хотя, каюсь, грешен — пил кровь, жить без этого я уже не мог. Но только у тяжело раненных — как и тот, кто сделал вампиром меня. Надеюсь, никто из этих раненых не выжил.

Когда пугачевское войско разбили, а самого Емельку отвезли в железной клетке в Москву, Бех-метову удалось скрыться. После долгих мытарств и злоключений судьба, забросила его в Англию. А вскоре, в июле 1775 года, он стоял на палубе шхуны «Святая Августа», отплывающей в Новый Свет. В Америку он прибыл в самое жаркое время — разгоралась война за независимость колоний от Владычицы морей. А дальше…

— Дальше? Пожалуйста, пожалейте меня и себя. Я прожил очень долгую жизнь — слишком долгую, чтобы рассказать ее всю за одну ночь. Али отвезет вас домой, — сказал вампир, помогая мне подняться со шкуры.

Я молча кивнула. Бессонная ночь после тяжелого дня привела меня в такое странное состояние, что я не могла понять, приснилось ли мне увиденное и услышанное или все происходило на самом деле.

Подогнанная уже ко входу роскошная машина с Али в качестве шофера доконала меня окончательно.

— Я хотел бы попросить вас, — вампир собственноручно распахнул передо мной дверцу, — составить мне компанию сегодня вечером. Я приглашен на прием и хотел бы, чтобы вы были моей спутницей. — Но я…

— Ведь у вас же нет никаких других планов на сегодняшний вечер?

Планов действительно не было. Шоколадные глаза в расчет больше не принимаются.

— Хорошо, — сказала я. — В котором часу вы за мной заедете?

Воспоминания заняли у меня столько времени, что, когда я опустилась с небес на землю и вернулась из ванной в кухню, чай в кружке уже остыл.

Но что-то продолжало меня беспокоить. Было, было что-то еще и, кажется, неприятное… Но ни с вампиром, ни с его телохранителем это не связано.

Я потрясла головой, надеясь, что ее содержимое встанет на место, а заодно и память моя, мутная и темная, как остывший чай, немного прояснится. Никакого эффекта.

Тогда я снова отправилась в ванную, открыла кран и несколько раз брызнула в лицо ледяной водой. Подняла голову и заглянула в зеркало. По лбу и щекам текли крупные капли, ненадолго задерживались на носу и подбородке, а потом падали вниз…

И тут меня, наконец, осенило.

Не вытираясь, я выскочила из ванной и полетела в прихожую.

Там на полу возле входной двери лежала довольно приличная стопка небольших бумажек симпатичного зеленого цвета.

Окончательно обессилев, я тяжело опустилась на тумбочку для обуви.

Значит, это не был кошмарный сон. Это случилось наяву.

Глава 11

НА БОГА НАДЕЙСЯ…

Утренние толпы схлынули, и в подземном переходе было сравнительно немноголюдно — насколько может быть немноголюдно на выходе из станции метро в центре города незадолго до полудня.

Себастьян не выходил из стеклянных дверей, за которыми начиналось подземное царство с его опасностями и препятствиями: корыстолюбивыми кассами, вероломными турникетами, опасными эскалаторами и злыми джиннами-поездами. Он спустился в переход с улицы, где не без труда нашел место, чтобы оставить на время свой видавший виды красный «Мерседес».

Один из киосков в длинном ряду вдоль стены перехода оглашал окрестности невыносимо противным скулежом какой-то мальчишечьей группы. Но, заглушая эту гормональную музыку, плыл по переходу и другой звук — чистое, протяжное, звонкое пение саксофона.