Стивен Кинг - Кошачье кладбище

Он доел яичницу. Поцеловал Рейчел и Гейджа. Выходя, бросил взгляд на белый квадратный ящик с принадлежностями для стирки — он стоял как раз под бельевой корзиной на втором этаже. Все в порядке. Да, сколько ж ударов снес он только за одно утро! Но денек сегодня на славу, лето и не собирается уходить, и все образуется. Выводя из гаража машину, он невольно оглянулся на тропу, но и она не внушала опасений. Все в порядке. Дурные воспоминания — вон!

И все действительно шло как по маслу, но вдруг, когда позади осталось миль десять, его начала бить крупная дрожь, пришлось даже съехать с шоссе. Он поставил машину на полупустой стоянке подле китайского ресторана недалеко от медицинского центра… Туда привезут тело Паскоу. В медицинский центр, а не в ресторан, разумеется. Виктору Паскоу больше не полакомиться изысками китайской кухни.

Как же его трясет, все тело ходуном ходит, с собой не совладать. Он чувствовал беспомощность, и ужас охватывал его, нет, не ужас перед сверхъестественным (сейчас день, ярко светит солнце, чего бояться?), он боялся сойти с ума. Будто кто-то вворачивал в голову бесконечно длинную проволочную спираль.

— Хватит! — прошептал он. — Хватит! Ну, пожалуйста!

Он нашарил кнопку радио: пела Джоан Баэс, пела о пепле и алмазе. Чистый ровный голос успокаивал. Луис собрался с силами — можно двигаться дальше.

Приехав на работу, он поздоровался с Чарлтон и забежал в туалет: надо взглянуть на себя в зеркало, небось страшно на люди показаться. Да нет, вроде ничего. Чуть ввалились глаза, но даже Рейчел не заметила. Он ополоснул лицо холодной водой, насухо вытер, причесался и пошел к себе в кабинет.

Там, просматривая личные дела студентов, сидели за чашкой кофе Стив Мастертон и доктор-индиец Шурендра Харду.

— Доброе утро, Лу.

— Доброе.

— Да уж добрее, чем вчерашнее, — вставил Харду.

— Что верно, то верно. Вы вчера такое пропустили!

— Да у Шурендры своих хлопот полон рот, — усмехнулся Мастертон. — Расскажи, Шурендра.

Харду протер очки, улыбнулся.

— В час ночи приводят ко мне двое парней свою подружку, — начал он. — Пьяная в стельку, но довольная, как-никак с родным университетом после лета встретилась, сами понимаете. И так сильно бедро поранила, что швы нужно накладывать. Я ей об этом сказал. «Валяй, — говорит, — накладывай». Ну, я и давай над ней колдовать. — Харду показал, как склонялся он над потерпевшей, как вновь поднимался — ни дать ни взять молящийся мусульманин. — Зашиваю я это, значит, потихоньку, и тут она мне как блеванет на макушку!

Мастертон расхохотался. Не удержался и Луис, Харду лишь спокойно улыбнулся, будто подобное случалось с ним тысячи раз в тысячах жизней.

— Шурендра, вы на дежурство давно заступили? — отсмеявшись, спросил Луис.

— В полночь, — ответил Харду. — Сейчас ухожу. Задержался чуток, чтобы с вами поздороваться.

— Ну, так здравствуйте. — И Луис пожал маленькую коричневую руку. — И до свидания. Отправляйтесь домой, отсыпайтесь.

— Мы почти все личные дела просмотрели, — похвастал Мастертон. — Славь Христа, Шурендра.

— Не могу, — улыбнулся тот. — Я не христианин.

— Тогда спой «Харе, Кришна».

— Да воссиять вам обоим! — сказал на прощание Харду и скользнул за дверь.

Луис и Стив переглянулись и вновь рассмеялись. Хотя что-то показалось Луису в этом смехе нехорошее, даже ненормальное.

— Одно дело кончили, другое в дверь стучит. Сегодня мы радушно встречали торговцев наркотой.

Луис кивнул. Первых можно ждать уже часов в десять. Как грустно шутил Мастертон: «Ожидай в среду хоть Потоп, во вторник в университете — праздник. В честь Великой Травки, которую здесь покуривают испокон веков».

— Могу дать совет, Хозяин, — бросил Стив. — Не знаю уж, как эта публика работает в Чикаго, но здесь они ничем не брезгуют, повсюду лезут, и в охотничий сезон в ноябре в заповедник для бедного люда дешевые поездки организуют, и в Бангоре в городке «Семейные аттракционы» у них бесплатный кегельбан. Мне один все пытался всучить здоровенную надувную бабу. Мне! Хотя я для него не ахти какая находка. Не мытьем, так катаньем свое возьмут. Не продадут зелье, так хоть заинтересуют, приохотят.

— А от бабы ты напрасно отказался.

— Не по мне. Рыжих не люблю.

— Что ж, дай Бог, чтоб сбылись слова Шурендры: пусть сегодняшнее утро будет добрее вчерашнего.

18

В десять часов утра, так и не дождавшись личного дела Виктора Паскоу, Луис сам позвонил в университетскую канцелярию. Некая миссис Степлтон пообещала сию же минуту доставить ему копию дела. Не успел Луис повесить трубку, как и впрямь объявился человек из канцелярии. Только никаких бумаг он не принес, а всего-навсего поинтересовался, не хочет ли Луис со скидкой купить абонемент на матчи местной бейсбольной команды.

— Нет, не хочу, — решительно отказался тот.

— Да я особо и не рассчитывал, — уныло вздохнул парень и вышел.

В полдень Луис заглянул в «Берлогу», взял бутерброд с тунцом и банку кока-колы. Перекусил он уже в своем кабинете, просматривая бумаги Паскоу. Он пытался найти какую-либо связь парня с самим собой или хотя бы с северным Ладлоу, где находилось Кошачье кладбище… Конечно, надежда слабая, но должно же существовать трезвое, разумное объяснение случившемуся. Может, парень вырос в Ладлоу, может, похоронил на том кладбище собаку или кошку.

Ничего он, разумеется, не нашел. Паскоу был родом из Нью-Джерси, приехал в университет учиться на инженера-электрика. И никак, нигде их пути не пересекались. И общее меж ними одно — оба смертны.

Луис допил кока-колу, вслушиваясь, как сухо щелкают, лопаются пузырьки воздуха в горле, выбросил банку и объедки. Второй завтрак оказался весьма легким, но ел он в охотку. Значит, со здоровьем все в порядке. Больше его не бросало в дрожь, а утреннее ужасное пробуждение вспоминалось сейчас как глупая, неудачная шутка, почти как сон — тоже скоро забудется.

Он побарабанил пальцами по блокноту, пожал плечами и снова взялся за телефонную трубку. На этот раз позвонил в морг.

Луис представился дежурному по моргу и спросил:

— У вас находится наш студент, некто Виктор Паскоу.

— Уже нет, — ответили на другом конце провода. — Был да весь вышел.

У Луиса перехватило дыхание. Он лишь выдавил: