Инесса Ципоркина - Личный демон. Книга 1

А пока Катерина всячески оттягивала миг выбора, оба божества разглядывали ее с видом собственников. Каждый из них излучал уверенность: эта женщина — его. И не возразишь: Беленус — источник всех чувственных наслаждений, Цапфуэль — оплот той верности, что придает наслаждениям смысл. Обычная смертная женщина Катя, прожившая жизнь под эгидой долга, однако с детства мечтавшая совсем о другом, должна выбрать одного из них — но кого?

Катерина вдруг остро ощутила, как далеко это детство отстоит от ее сегодняшних сорока. И как мало остается времени, чтобы воплотить хотя бы некоторые свои мечты. Будь она помоложе, без всякого сожаления отрезала бы: долг главнее! Витька, семья — смысл всей ее жизни! Но Катя до сих пор не забыла чувство блаженного безмыслия, охватившее ее при одной лишь улыбке Беленуса. Блаженство было таким огромным, что хотелось провести в нем всю жизнь, не приходя в себя ни на минуту. Да и сколько их осталось, тех минут… В молодости эта сокровищница кажется неисчерпаемой. Оттого и выбор кажется легким: что бы ты ни предпочел, долг или удовольствие, есть время и для того, и для другого. А сейчас?

Я не могу, беззвучно прошептала Катерина. Наама! Где ты? Помоги…

Цапфуэль скривился и даже как-то потускнел, будто луна спряталась в облака.

— Опять ты взываешь к демону, — вздохнул он. — Как мне тебе объяснить: мать обмана тебе не друг?

— А ты? — тоненько вскрикнула Катя. — Разве ты мне друг? Моя жизнь ангелам не важна… А Витькина? А жизнь того, чье тело ты напялил? Мы все для вас — одежда! Сносил — и выбросил! Скажешь, не так?

— Так! — усмехнулся Беленус. — Оставь ее, Цапфуэль. Вечно ты добиваешься от людей клятв и обетов. Пора бы тебе понять: чем суровей закон, тем больше тянет его нарушить. Кому, как не пиратской девке, знать это. — И Беленус едва заметно подмигнул Катерине, точно извиняясь за нелестное прозвание.

— Она давно уже не пиратская девка! — взъярился ангел луны. — Она почтенная женщина, жена и мать! Ну скажи ты ему, Катя, — неожиданно умоляющим голосом обратился Цапфуэль к Катерине, сразу став похожим на Дрюню.

В моей судьбе и так слишком много долга, подумала Катя. Долг поженил нас с Игорем, потом развел. Долг всучил мне ненавистную работу. Конечно, долг растил маленького Витьку — одна любовь бы тут не справилась. Но я бы не сказала, что долг — это благо. Долг перед Мамой Лу сделал из проститутки убийцу. Кто его знает, каков он, мой долг, чего он ждет от меня? А вдруг он сделает со мной то же, что сделал с Кэт?

Представив себя на старости лет на панели — в обтрепанном джинсовом мини и сетчатых колготках, с поплывшей помадой и безразлично-похотливым выражением лица, Катерина прикусила губу, чтобы не расхохотаться. Тело Беленуса заколыхалось от беззвучного смеха, а Цапфуэль насупился, явно намереваясь отчитать Катю. А то и отшлепать.

— Формально Катерина уже не то и не другое, — вклинилась в разговор Наама, явно выжидавшая удобного момента. — Муж ее оставил, сын вот-вот оставит. Он взрослый мужчина, негоже такому за подол цепляться. Когда моя хозяйка окажется одна, что ты дашь ей взамен?

— Свободу от тебя, — без всякой надежды уронил Цапфуэль. — Свободу от лжи. От иллюзии, что лишь испытав все наслаждения, человек вправе сказать: жизнь удалась.

— Ну, если так… — улыбнулась Катя. — Если так, то я хочу освободиться от лжи и узнать правду: зачем я здесь? Ответь мне, ангел луны, как свободный свободному!

— Чтобы успокоить это тело, — поморщился Цапфуэль. — Мне, в общем-то, все равно, что с тобой будет. Скорее всего, ничего. Но тело этого мужчины изводится второй день, думая о тебе поминутно. Оно мешает мне! Я отвык от нервных человеческих тел. Я хочу вернуть тебя в лоно семьи и выдать за него замуж — и тогда вы оба перестанете меня донимать.

Похоже, ангелам не свойственно церемониться с людьми и вникать в тонкости любовного политеса. Ангелы прямолинейны даже когда пытаются хитрить. Надо это запомнить.

— А ты ответишь мне, Беленус?

— Зажечь костер, — усмехнулся бог Бельтейна. — Просто зажечь костер. Не объявись на нашем празднике твой ангел, никто бы не потребовал: выбирай! Мне твой выбор не нужен. И Нааме не нужен. И Лисси. Мы, старые боги, не сражаемся за человеческие души. Мы даже не делаем вид, что нас интересует происходящее в них. Цапфуэль говорит правду: есть дела поважнее развлечений.

— Развлечений? — удивилась Катерина. — Так люди для вас — развлечение?

— Конечно, — совсем не обидно признался Беленус. — Боги вполне в состоянии прожить без вас, но с вами — гораздо приятнее. Поэтому всем хочется посмотреть на тебя, показаться тебе, побыть рядом. Беда в том, что мы не в меру любопытны и можем выпить тебя, как молодое вино. Если бы мы были ангелами…

— То вы бы так и сделали? — вспомнила Катя слова Наамы.

— Ангелы уверены в своей правоте, — вздохнул бог Бельтейна. Так печально, что Катино сердце замерло в тоске. — Они — дети, которым кажется, будто их желания — краеугольные камни мироздания. А мы — старики, которые знают: мироздание стоит не на камнях. Его вечно изменчивое основание — само движение. И всё, что сегодня незыблемо, завтра рассыплется и развеется без следа. Сегодня ты жена и мать, завтра твой муж умрет, дети уйдут, дом опустеет — и ты станешь кем-то другим…

— Например, уйду в пираты, — невесело пошутила Катерина.

— Почему нет? — пожал плечами Беленус. — Мимолетные удовольствия прочнее всего, что мы считаем опорой мира. Три века подряд тебе нравилось воровать — так отчего бы тебе не вернуться к старым грехам?

Издали толпа казалась радостной. Это напоминало демонстрацию протеста, которая, в свою очередь, напоминала народное гулянье — одно из тех, что и в наши дни заканчиваются жертвоприношением.

Гости Бельтейна вели, точнее, практически несли Теанну — она, видать, изрядно поводила погоню по кустам и буеракам, прежде чем дала себя поймать. Одежда на обиталище духа свободы (то есть свободного духа) висела клочьями, да и кожа, признаться… Катю аж замутило при виде глубоких царапин и обширных ссадин, рубинами сверкавших на фоне грязных разводов, и сразу захотелось самолично поубивать мучителей, после чего потребовать воды, бинтов, йода и спирта.

Это и есть душа любого карнавала, напомнила себе Катерина — травля, ловля, пытка, кровь, пьянящая лучше самого забористого пойла. Время свободных желаний.

Вспомни обряды вуду, за которыми ты подглядывала ребенком, вспомни рассказы Абойо, поварихи-криворучки, которую боялась выгнать хозяйка, потому что Абойо была мамбо.[12] Духи говорят: мир хорош, хороши и те желания, которые он порождает! Если жаждешь крови, найди ее и пей. Если грезишь о смерти своего врага, войди к нему и убей. Если мечтаешь о любви, зови ее и дари. Довольно болтать о своих желаниях, даже духам надоедают пустые молитвы, не сопровождаемые приношениями!