Владимир Венгловский - А зомби здесь тихие (сборник)

Плюнул я с досады – вот некстати! У меня планы на сегодня совсем другие были, а сейчас придется вылавливать. Шагнул на порог, обвел комнату взглядом: где эта нечисть притаилась? Зомби они такие – с ними надо ухо востро держать. От их касаний кожа струпьями сходить начинает, потому и надобно поосторожнее.

Огляделся я кругом, присмотрелся. Ага, вот ты где, голубчик! Спрятался в углу и думаешь, что я тебя в темноте не замечу? А вот замечу! Глаза-то у тебя впотьмах посверкивают, они тебя и выдают. Сейчас бы только как-то аккуратно подобраться…

Я шажок вперед сделал, гляжу, а зомби-то – самка! Волосы длинные всклокоченные и от платья одни лохмотья остались. А когда меня увидела, когти вперед выставила и зашипела, чисто змеюка. Да, голыми руками такую не возьмешь.

Сдернул я покрывало с кровати, чтобы на нее накинуть, а она – вот бестия! – вместо того чтобы спокойно дожидаться, когда я ее выловлю, вдруг зыркнула глазищами да и метнулась прочь, словно рысь. Только ветер мне по ногам. Столик у кровати зацепила – склянки с травками да мазями так и посыпались на пол. Наткнулась на шкаф – чучела птичьи сверху пикировать начали, будто и не чучела вовсе. По комнате пух, перья снежной метелью. А этой страхолюдине все мало. Она в другой угол отскочила, а там кадушка с водой. Кадушка – набок. Вода – на пол. Зомби взвизгнула и по кругу помчалась. Батюшки святы, чего тут началось! Пух летит, на полу потоп, зомби мечется и визжит, вещи сыплются. Светопреставление!

Я вперед бросился, покрывалом взмахнул, почти ухватил зомби эту дикую. Да вот незадача, кадушка под ноги попала. И покатился я кубарем, все углы пересчитывая. А зомбиха отскочила прочь, фыркнула, да и рванула по лестнице вверх, на чердак.

Поднялся я кое-как на ноги, с лица перья прилипшие обтер, покосился на лаз чердачный. Вот же шустрая, чертяка, попалась! Ну, ничего! Лаз узкий – никуда она оттуда не денется. Поднял с пола мокрое покрывало, сунул под мышку и полез наверх.

Только я голову-то высунул, а эта стерва – не будь дура! – хвать меня за волосы. Благо, что я башку отдернуть успел. Успел, да не до конца. Чувствую, зацепила она меня. Пощупал рукой и понял, половины скальпа нет. Тут уж я разозлился не на шутку. Так вообще можно без головы остаться, а она у меня одна. Спустился вниз, взял метлу, накинул на черенок покрывало. И пополз снова на приступ. Покрывало черенком вверх пропихиваю, сам за ним хоронюсь, словно за шторкой. На ступенечку поднимусь – подожду. Еще поднимусь, еще подожду. А эта бестия тоже затаилась. Вот осталось совсем чуть-чуть, я изготовился, да и пихнул черенок вверх. Она прыг – и вцепилась в покрывало. Думала, что это опять моя голова. А вот и нет тебе, дурында!

Я черенок выпустил, да и хвать это чудовище прямо сквозь ткань. Она зубами щелкает, когти длинные так и клацают. А я перехватился поосновательнее, да и дернул ее вниз. Она кубарем и полетела. Высоко было – кабы упала, так разбилась бы сразу: плоть-то у зомби хрупкая. Но я наготове был, удержал. Рыпнулась она несколько раз, да и обмякла. От страха, наверное, в летаргию впала. В кому. Сознание то есть потеряла. Боятся они нас жутко. Да, может, и не зря. Большинство ведь наших как думает? Что изничтожать зомби надо. Ибо пользы от них никакой, а вреда много: пробираются в дома, вещи воруют. А что не своруют, так попортят. Вредные существа, в общем. Но я, по правде сказать, всегда полагал, что хоть они и зомби, а жить-то тоже хотят. Потому и решил сейчас отпустить эту, выловленную. Пожалел.

Вынес я ее наружу, положил в травку, потряс легонько. Она глаза открыла, меня увидела – да как заверещит. Рванулась, из покрывала вывернулась – и в лес. Только пятки засверкали. А я еще и улюлюкнул ей вслед – уж больно она дом-то мне попортила. Ну да ладно, подправлю. Зато доброе дело сделал: отпустил тварюшку на волю. Глядишь, у бога зачтется. Он-то ведь все свои создания любит. Не только нас, но и этих несчастненьких тоже.

Говорят, были эти зомби когда-то разумными, а сейчас выродились, одичали. А ведь раньше даже говорить умели. Слово зомби-то – из их языка. Живой мертвец значит. Это они нас так звали. Вот только убей, не пойму почему. Ведь живые-то мертвецы – это не мы, а они. Вроде и живы, да надолго ли? Без воздуха – умирают. Без еды и воды – тоже. Чуть холод больше или жара – тоже сразу мрут. Навсегда, между прочим. Не то что мы. Пить, есть нам не надо. Холод, жара – нипочем. А что части тела иногда отваливаются, так ничего в этом мире не вечно. Главное, не запускать, а подправлять вовремя. Пойду вот сейчас себе скальп приклеивать. Если, конечно, найду чего из снадобий средь бедлама устроенного.

Вздохнул я, разоренную комнату вспомнив, и поплелся навстречу ненавистной уборке. Ох уж эти зомби, тупиковая ветвь эволюции, один урон от них…

Примечания

1

Ветвь в смысле «отпрыск» (нем.).

2

Характерник (укр.) – казак, владеющий колдовством.

3

В Норвегии, стране победившей социал-демократии, принято обращение на «ты» между незнакомыми людьми, начальниками, подчиненными и т. д. Это не выглядит грубо, поскольку является нормой. Но авторам кажется нормальным оставить для русскоязычной аудитории «вы» в разговорах между незнакомыми людьми.

4

Ион. 2:6.

5

Ион. 1:6.