Даша Пар - Алая колыбель

— Не знаю… — грустно протянула я, стягивая с лица шляпу, — Себастьян хочет связать меня с собой. Что тогда будет?

Она также стягивает с себя шляпу и загадочно улыбается.

— Вы будете связаны. Я не понимаю твоего вопроса!

— Я имею ввиду… я даже не знаю, что меня тревожит… Скажи, какой будет эта связь? — смущённо спросила я, рассматривая шёлковую ленту на шляпе. Кончики ушек покраснели от смущения.

— А ведь он тебе нравится, — она серебристо рассмеялась, а затем сделала приличный глоток текилы и закусила лаймом. — София, в связи нет ничего страшного. Вспомни, ты же уже была связана с Константином…

— Который мог заставить меня замереть на месте! — возмущённо воскликнула я. — Который безжалостно манипулировал моими чувствами! Который вторгался в мои сны и насылал на меня жуткие видения. Я никогда не забуду ту беспомощность, что чувствовала в те дни!

— И теперь он мёртв, — я видела, что Аннет хочет сказать что-то ещё, но почему-то не говорит. В первый раз задалась вопросом, а сколько на самом деле знает Аннет? Может тайна, связывающая меня и Себастьяна, касается уже не только нас двоих?

— И слава богу! — не сдержалась я, также выпивая текилу. — Я не жалею о том, что он мёртв. Этот вампир принёс мне слишком много боли. К тому же после его смерти я стала видеть и вспоминать его иначе, чем раньше. Исчезла та связь, заставляющая меня обращаться к нему по поводу и без.

— Значит, ты боишься, что после связи с Себастьяном, изменится твоё отношение к нему? — полувопросительным-полуутвердительным тоном проговорила она. — Не волнуйся, дорогая, твоя нынешняя связь будет чуть-чуть, но другой. Себастьян не Константин, он никогда не позволит себе использовать тебя, никогда не причинит вред. Он другой, уж поверь мне…

— Ты так говоришь, потому что работаешь на него, или потому что ты моя подруга? — с сердитой интонацией в голосе спросила я, доставая сигареты.

— Я так говорю, потому что хочу помочь тебе, — просто ответила она. — И потому что я знаю его, как никто другой.

Мне очень хотелось задать вопрос, что между ними было, но по её лицу поняла, что ответа не получу, поэтому промолчала. Надеюсь, когда-нибудь, мы подружимся по-настоящему, и она полностью откроется, как это делаю я сама.

Где-то вдалеке, там, где прибрежные скалы скрывают от нас море, стала проявляться утренняя серая дымка. Луна скрылась среди ветвей деревьев, погрузив долину в непроглядную для людей предрассветную темень. Скоро начнётся новый день. Интересно, каким он будет?

Я застыла на лестничном пролёте, бездумно водя пальцем по стеклу. Сейчас я решилась дать согласие Себастьяну. Боже, как будто бы кто-нибудь меня спрашивал! Однако какая-то свобода воли давала мне возможность стоять, краснеть и не решаться подняться на второй этаж и пройти в его кабинет, где он сейчас сидит и усиленно шуршит бумагами. И опять я тяжело вздохнула, посмотрев наверх в потолок. Моя нерешительность наверняка закончиться тем, что я буду сильно запинаться во время разговора. Это так унизительно. И вновь я вздохнула. А когда случайно пальцем пробила дырку в стекле, сквозь потолок и перекрытия, я услышала голос Себастьяна из его кабинета:

— София, ну что ты мнёшься на перелёте? Поднимайся ко мне, я же чувствую, что ты хочешь о чём-то поговорить!

От этих слов моё сердце ещё сильнее ускорило свой бег, а стекло за спиной со звон разлетелось на мелкие кусочки, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. Так не бывает! Я же всего лишь дырочку сделала, ну почему оно разбилось?

Кабинет Себастьяна — это отдельная тема для разговора. И пускай здесь он бывает лишь набегами, постоянно путешествуя по свету, но его приёмная является произведением искусства. Чёткие, ровные линии, никаких изысков в виде картин, только засушенные гербарии, самолично собранные, вот и все украшения в комнате. Невысокий, два с половиной метра кессонный потолок, деревянные ореховые панели, зелёный ковролин и огромный дубовый стол с резьбой по краям, заваленный тонной различной документации, сквозь которую виднеется крышка от ноутбука. Вот первое, что видишь, как входишь в кабинет. Лишь спустя несколько секунд замечаешь, что с правой стороны в стене находится небольшая дверца, за которой (а уж я-то знаю!) располагается комната отдыха с массивными книжными шкафами, кожаными глубокими креслами и стеклянным столом, за которым так удобно беседовать о "судьбах мира".

Вообще комнаты Себастьяна построены по принципу матрёшки, только наоборот. Сначала ты попадаешь в небольшой кабинет (многие дальше него и не проходят), затем в комнату отдыха, которая по размерам чуть больше приёмной, после в двухэтажную спальню, из которой есть два выхода — один в ванную, другой на обширную террасу с лестницей, ведущей в мой любимый сад.

— О чём ты хотела со мной поговорить, София? — взгляд Себастьяна выражал крайнюю степень усталость.

Ещё бы! Аннет уже несколько дней отсутствует, какие-то проблемы возникли в САГ, о которых естественно мне ничего не рассказывают.

— Ммм, — чуть протянула я, задумчиво проводя пальцами по дереву.

— Пожалуйста, не царапай, — попросил Себастьян, — они мне дороги, как и стекло, которое ты успела разбить.

— Я не виновата! Оно само треснуло! — горячо возразила я, тем не менее, убирая руки от стен и пряча их за спиной.

— София, моё время не резиновое, о чём ты хотела поговорить?

— Я согласно, — наверное, на моём лице яичницу можно пожарить, уж изнутри точно, так сильно я покраснела от своих слов.

— Что? Что ты сказала? — видимо Себастьяна сильно замучила его работа, раз он не понял о чём речь. Мне пришлось повторить.

Честно, это стоило того. Видеть, как лицо вампира вмиг лишается какой бы то ни было усталости и освещается тёплым, ровным светом радости многого стоит.

— Я… даже не знаю, что сказать, — тепло улыбаясь, проговорил вампир, поднимаясь и подходя ко мне.

— Говори уж что-нибудь, — ещё больше смущаясь, пролепетала я.

Вампир положил руку мне на плечо и мягко надавил, чтобы я опустилась на колени, а затем провёл пальцами по волосам и прижал к себе.

— Сегодня мы станем семьёй, девочка моя. Настоящей семьёй.

Давно мне не было так страшно.

Обряд Себастьян решил проводить без всяких пышных церемоний и прочей мишуры. Он приказал мне явиться к знакомой беседке ровно в двенадцать часов ночи и посоветовал надеть что-нибудь немаркое, чем напугал меня ещё больше.

Ровно в назначенный час я, дрожа от страха, шла через сад, сжимая и разжимая онемевшие пальцы. Внутренний зверь всё время порывался перехватить контроль над телом, чтобы изгнать этот страх, и каждый раз усилием воли подавляла его, от чего напряжение, сквозившее в каждом движении, усиливалось, превращая в дёрганную фигуру на фоне неполной луны.