Лорел Гамильтон - Сны инкуба

Ронни все ещё стояла на четвереньках. Кисло-сладковатый запах рвоты добрался до меня прежде, чем я до неё. Действительно, она моя подруга, потому что я подошла к ней, убрала волосы с её лица и стала держать её, как держат ребёнка. Только истинная дружба могла удержать меня там, где она выблевала все, что выпила за этот вечер.

Стоя рядом с ней, я пыталась думать о другом, о чем угодно другом. Я не слишком умею находиться в присутствии блюющих людей. Что-то в этом звуке и запахе есть такое, что меня тоже тянет на рвоту. Я смотрела на ту сторону поляны, пытаясь найти другой предмет для размышлений. И ничего интересного не видела, пока не посмотрела прямо перед собой. Сперва мне показалось, что это бурелом, упавшее дерево, но глаза рассмотрели получше, и я поняла, что это человек. Бледный контур руки, кисть уставлена в небо, будто опирается на что-то, мне не видное. Не обязательно же мёртвое тело — кто-то вышел и упал в обморок.

Я оглянулась на Мику и Натэниела и жестом их подозвала. Ронни уже начинала переставать. Наконец-то пошли пустые спазмы.

— Останьтесь с ней.

Я знала, что, идя в ту сторону, я могу уничтожить улики, но я знала также, что это может быть манекен или просто человек без сознания. Надо убедиться перед тем, как звать кавалерию. Что это говорит о моей жизни, что первая мысль у меня была «мертвец, убийство»? Да то, что я слишком давно работаю с убойным отделом.

Я шла по сухой траве, замедляя шаг, глядя, куда ставлю ноги. Трава уже не шелестела, потому что я кралась осторожно. Если где-то здесь лежит оружие, мне не хочется на него наступать.

Чем больше смотрела я на тело, тем больше убеждалась: мертвец. Та самая бледность кожи в свете далёких галогеновых фонарей и в холодном свете звёзд. Мужчина, лежит на спине, рука упирается в сухую ветку дерева. Если бы она не торчала вверх, я бы так быстро и не заметила. Как волосы девушки на месте первого убийства, кто-то дал себе труд сказать: эй, гляньте-ка сюда. Да, на этот раз мужчина, а не женщина, но тоже в стрингах леопардовой расцветки, сдвинутых в сторону, и трудно было не заметить тот факт, что он выбрит, тщательно выбрит. Шансы, что это не стриптизер из «Снов инкуба», почти нулевые. В Вегасе на такие шансы не играют.

Следы клыков на шее выделялись чёрным на белой коже. Ещё на сгибе локтя, на запястье. Я не стала трогать его и отодвигать голову, чтобы посмотреть, есть ли соответствующие следы на другой стороне шеи. Не стала раздвигать ноги и смотреть, есть ли отметины внизу. Я только присела рядом на корточки, пытаясь не касаться земли, и тронула его за руку. Да, вроде как искала пульс, но на самом деле нет. Он был холоден на ощупь, но рука его сдвинулась, когда я нажала едва-едва. Либо окоченение не наступило, либо наступило и прошло. На это могут влиять многие факторы, но я бы сказала, что он умер недавно, сегодня ночью. Его убивали, пока мы допрашивали Иону Купера в Церкви Вечной Жизни. Сейчас, когда у меня перед глазами был этот мертвец, почти мальчик, я не испытывала такого неприятного чувства по поводу убийства Ионы Купера. Странно, правда?

Я встала и полезла в карман за сотовым. Набрала номер, который знала наизусть.

— Зебровски слушает.

— Надеюсь, ты не дома, — сказала я.

— А что?

Явное подозрение слышалось в этом голосе.

— То, что я на той стороне реки, возле стрип-клуба, стою над очередным телом.

— Нам не сообщали.

— Я сообщаю.

— Ты мне хочешь сказать, что это ты нашла тело?

— Ага.

— Рассказывай.

Я изложила ему сокращённую версию. Я не скрыла, что бармен велел Ронни позвонить, чтобы её отвезли домой, но не стала рассказывать, что она была в раздрипе из-за разрыва с Луи. Про жутковатую пару я тоже умолчала, но это и все.

— Блин, — сказал Зебровски. — Я должен доложить. Полиция штата и местный шериф доберутся туда раньше нас. Шериф не слишком от тебя в восторге.

— Я помню.

Почти ощутимо было, как он думает на том конце линии.

— Я готов был бы сказать: «отпусти своих домой», но они нужны нам будут, чтобы подтвердить твой рассказ.

— Ты мне не веришь?

— Я-то верю, но не я буду первым на месте преступления, Анита. Понимаешь?

— Я так понимаю, что мне нужно будет алиби для объяснения, как это я первой обнаружила следующую жертву, когда они патрулируют все клубы. Они сразу подумают, что меня кто-то навёл.

— Вот именно.

— Ты ведь мне веришь, Зебровски.

— Верю, но я тебя знаю. Если какая-то женщина могла забрести в стрип-клуб в поисках мужиков и случайно напороться на жертву убийства, то это ты.

— Я не искала мужиков.

— Ну да. Обязательно расскажу всем ребятам в РГРПС, что ты просто выручала подругу.

— Зебровски, гад, не надо меня на эту тему подкалывать!

— Да стал бы я?

— Имела я тебя, Зебровски!

— Я бы с радостью, да что Кэти скажет? — Вдруг он стал совершенно серьёзен. — Я доложу по команде и скажу, что один из наших людей уже на месте, но если шериф приедет первым, не выступай особо.

— Я никогда не выступаю.

— Ага, а в летний зной в аду прохладно, — засмеялся он. — Постарайся вести себя прилично, пока мы не приедем тебя выручить.

— Буду, если он тоже.

— Вот и хорошо. Я постараюсь приехать как можно скорее, Анита.

— Знаю.

— Чертовски долгая выдалась ночь.

— Ага.

Он повесил трубку. Я выключила телефон и направилась обратно. Сирены я услышала раньше, чем дошла до парковки. У меня было время быстро сказать Натэниелу и Мике, что случилось и что будет дальше. Ронни сидела на земле, стеная и держась за голову. Вряд ли она бы меня услышала, даже если бы я обратилась к ней. Потом заскрипел гравий парковки под колёсами, и на передней машине заявился шериф Мелвин Кристофер. Ни одного полицейского штата в поле зрения. Лучше не придумаешь.

Глава семьдесят третья

Ребята из «скорой» дали Ронни одеяло. У них создалось впечатление, что она в шоке. Это было не так, просто она трезвела. Трезвела посреди расследования убийства, когда выпила за ночь больше, чем за все шесть лет нашего знакомства. Её усадили в «скорую» с открытыми задними дверьми. Отчасти медикам это было на руку — у них появилось занятие. Хорошо, когда у людей есть, что делать.

Физически хуже всех было Ронни, но никому из нас не было особо приятно. Шериф Мелвин Кристофер открыл огонь фразой:

— Едва узнал вас во всей этой одежде, мисс Блейк.

Я мило улыбнулась в ответ:

— Для вас — маршал Блейк, шериф, и должна вам сказать, что у вас слишком сильный интерес к женской одежде для нормального гетеросексуала из сельской местности.

После этого все покатилось под гору. Я даже готова признать, что отчасти и по моей вине. Не надо было мне отпускать замечаний насчёт женской одежды или ставить под сомнение его сексуальную ориентацию, зато, черт побери, лицо у него прошло через все оттенки, от розоватого до свекольно-бордового, ещё до того, как он стал на меня орать. Секунду мне казалось, что сейчас его удар хватит. Помощник шерифа Дуглас вынужден был развести нас и повести своего начальника слегка пройтись вокруг парковки.