Федор Сологуб - Стихи о вампирах (сборник)

Выбор

На перепутьи бытия,Томясь таинственной тревогой,Стоял, и долго думал я,Какою мне идти дорогой.

И появились предо мнойДва духа: светлый дух мечтаний,Сиявший горней белизной,И строгий дух земных исканий.

Надежды радостной фиалОт духа нежного я взял,И на фиале надпись: слава.Не отрываясь, грезы пью, —И вот, холодная отраваСгущает быстро кровь мою.

Я вижу, выбор был ошибкой, —И кубок падает, звеня,А гений жизни от меняЛетит с презрительной улыбкой.

Мне сегодня нездоровится;Злая немочь ли готовитсяОдолеть меня?С торопливой лихорадкоюПоцелуюсь ли украдкоюНа закате дня?

Но не страшно мне томление, —Это легкое кружениеЯ уж испытал.Забывается досадное,Вспоминается отрадное,Кроток я и мал.

Что велят мне, то и сделаю:То сиделка ль с банкой целоюГорького питья,Или смерть у изголовия, —Всем готов без прекословияПокоряться я.

Благословляю сладкий ядВ моей росе благоуханной.Чаруя утомленный взглядМечтой о родине желанной,Цветок, струящий сладкий яд,Обвеян дремою туманной.

И если яд разлит в росе,В его слезе благоуханной,И утешение в красеБезумной и внезапно странной,Благословен в его росеПо воле сладостно избранный.

В его отравленной росеБлагословляю жребий вольный.К его таинственной красе,Безумно злой и безглагольной,Я устремляю думы всеВ моей задумчивости дольной.

И тихо наклоняюсь я,Грустя в задумчивости дольной,К последним склонам бытия,К пределам жизни своевольной.Вот, жизнь безумная моя,Сладчайший яд для смерти вольной.

Не плачь, утешься, верь,Не повторяй, что умер сын твой милый, —Не вовсе он оставил мир постылый.Он тихо стукнет в дверь,

С приветными словамиВойдет к тебе, и станет целоватьТебя, свою утешенную мать,Безгрешными устами.

Лишь только позови,Он будет приходить к тебе, послушный,Всегда, как прежде, детски-простодушный,Дитя твоей любви.

А. Блок

* * *

Мне снилось, что ты умерла.

Мне снилась смерть любимого созданья:Высоко, весь в цветах, угрюмый гроб стоял,Толпа теснилась вкруг, и речи состраданьяМне каждый так участливо шептал.А я смотрел кругом без думы, без участья,Встречая свысока желавших мне помочь;Я чувствовал вверху незыблемое счастье,Вокруг себя безжалостную ночь.Я всех благодарил за слово утешеньяИ руки жал, и пела мысль в крови:– Блаженный, вечный дух унес твое мученье!– Блажен утративший создание любви!

С. М. Соловьеву

У забытых могил пробивалась трава,Мы забыли вчера… И забыли слова…И настала кругом тишина…

Этой смертью отшедших, сгоревших дотла,Разве Ты не жива? Разве Ты не светла?Разве сердце Твое – не весна?

Только здесь и дышать, у подножья могил,Где когда-то я нежные песни сложилО свиданьи, быть может, с Тобой…

Где впервые в мои восковые чертыОтдаленною жизнью повеяла Ты,Пробиваясь могильной травой…

Из газет

Встала в сияньи. Крестила детей.И дети увидели радостный сон.Положила, до полу клонясь головой,Последний земной поклон.

Коля проснулся. Радостно вздохнул,Голубому сну еще рад наяву.Прокатился и замер стеклянный гул:Звенящая дверь хлопнула внизу.

Прошли часы. Приходил человекС оловянной бляхой на теплой шапке.Стучал и дожидался у двери человек.Никто не открыл. Играли в прятки.

Были веселые морозные Святки.

Прятали мамин красный платок.В платке уходила она по утрам:Сегодня оставила дома платок:Дети прятали его по углам.

Подкрались сумерки. Детские тениЗапрыгали на стене при свете фонарей.Кто-то шел по лестнице, считая ступени.Сосчитал. И заплакал. И постучал у дверей.

Дети прислушались. Отворили двери.Толстая соседка принесла им щей.Сказала: – Кушайте. Встала на колениИ, кланяясь, как мама, крестила детей.

Мамочке не больно, розовые детки.Мамочка сама на рельсы легла.Доброму человеку, толстой соседке,Спасибо, спасибо. Мама не могла…Мамочке хорошо. Мама умерла.

Вот он – ряд гробовых ступеней.И меж нас – никого. Мы вдвоем.Спи ты, нежная спутница дней,Залитых небывалым лучом.

Ты покоишься в белом гробу.Ты с улыбкой зовешь: не буди.Золотистые пряди на лбу.Золотой образок на груди.

Я отпраздновал светлую смерть,Прикоснувшись к руке восковой.Остальное – бездонная твердьСхоронила во мгле голубой.

Спи – твой отдых никто не прервет.Мы – окрай неизвестных дорог.Всю ненастную ночь напролетЗдесь горит осиянный чертог.

Ночь как ночь, и улица пустынна.Так всегда!Для кого же ты была невиннаИ горда?

Лишь сырая каплет мгла с карнизов.Я и самСобираюсь бросить злобный вызовНебесам.

Все на свете, все на свете знают:Счастья нет.И который раз в руках сжимаютПистолет!

И который раз, смеясь и плача,Вновь живут!День как день; ведь решена задача:Все умрут.

Данс макабр

К. Случевский

Камаринская

Из домов умалишенных, из больницВыходили души опочивших лиц;Были веселы, покончивши страдать,Шли, как будто бы готовились плясать.

«Ручку в ручку дай, а плечико к плечу…Не вернуться ли нам жить?» – «Ой, не хочу!Из покойничков в живые нам не лезть, —Знаем, видим – лучше смерть как ни на есть!»

Ах! Одно же сердце у людей, одно!Истомилося, измаялось оно;Столько горя, нужды, столько лжи кругом,Что гуляет зло по свету ходенем.

Дай копеечку, кто может, беднякам,Дай копеечку и нищим духом нам!Торопитесь! Будет поздно торопить.Сами станете копеечки просить…

Из домов умалишенных, из больницВыходили души опочивших лиц;Были веселы, покончивши страдать,Шли, как будто бы готовились плясать…

Из цикла «Мефистофель» на прогулке