Шепот в тишине. Мистические истории - Марика Макей

Когда глаза попривыкли к темноте, я отчетливее стала видеть черты лица бабушки Ануйки, но все равно не узнавала в них дорогого и близкого человека. Подернувшиеся мутно-белой пеленой глаза существа наталкивали на мысль, что передо мной возник мертвец, но верить в то, что бабушка Ануйка отдала Богу душу и превратилась в нечисть, я не желала.

Я тихо шмыгнула носом и, беззвучно заплакав, уткнулась лицом в белокурую макушку Макара. Больше не могла смотреть в некогда живое и такое родное лицо бабушки Ануйки, которое сейчас уродовала смерть. Прикрыла ладонью глаза Макару, боясь, что он увидит это и закричит. Долго-долго лежала неподвижно, до первых петухов. Наконец-то рассвело.

Я медленно открыла глаза и огляделась, никого, кроме живых, здесь не было. Бабушка Ануйка лежала на перине в углу комнаты и размеренно дышала, но кожа ее покрылась черными пятнами…

Оно крадет лица

Около часа я сидела возле бабушки Ануйки, отпаивала ее отварами и жгла можжевельник. Черные пятна уродовали ее тело и лицо, и мне сложно было на них смотреть без боли в груди. Но я все же нагрела воды, наполнила кадку и медленно, боясь причинить вред, протерла каждый отмеченный смертью участок.

Макар смотрел на меня и бабушку Ануйку молча, сжимая в руках деревянный трактор. Он был тихим и приятным ребенком, совсем не таким, каких я встречала в деревне, поэтому даже начинал мне нравиться.

– Однажды я ходила по воду и увидела, как дети издеваются над грачом, – начала я, хотя Макар ни о чем меня не спрашивал. – Они привязали к его лапе веревку и запускали, словно воздушного змея. Ты знаешь, что такое воздушный змей?

Макар покачал головой, уголки его губ опустились. Я отметила это, потому что такие мелкие детали многое говорили о человеке. Для того чтобы расстроиться, мальчонке хватило просто узнать об издевательствах над птицей.

– Это такая парящая на ветру игрушка. Состоит из натянутой на рамку ткани и веревки… – На самом деле я и сама видела воздушного змея только в книге, но грач с привязанной к лапе веревкой напомнил мне эту картинку.

– Ты спасла птицу?

– Конечно спасла, – кивнула я, вспоминая, как деревенские оболтусы бежали от меня, сверкая пятками. – Их было трое, но я с детства хожу по воду и рублю дрова, поэтому мне не составило труда их наказать.

– И что ты сделала?

Я немного помолчала, прокручивая в голове тот момент. Погода была отличной, как и настроение, но после стычки с деревенскими детьми день был испорчен.

– Они отпустили птицу, и грач улетел, но веревка так и осталась болтаться на его лапе. Я потом много думала о том, что бедняга может запутаться в проводах из-за нее, или в ветках, или еще где… Поэтому очень сильно злилась и поступила с этими детьми так же, как они поступили с птицей. Привязала веревкой к дереву крепкими узлами, а потом намочила водой, чтобы развязывать сложнее было.

Я хмыкнула. Детвора не на шутку испугалась, когда я соврала, что рядом кладбище, где похоронена ведьма, будто я всех ведьм в округе знаю. А когда притворилась, что ушла, и спряталась недалеко, в осоке у реки, и вовсе взвыли белугами. Рассказывать Макару об этом не стала, чтобы не напугать.

– Долго держать на привязи их не стала, сжалилась, но отрезала веревку так, чтобы они, как грач, с ней бежали и она им мешала. И чтобы урок был. Нельзя издеваться над слабыми, так поступают только плохие люди.

Макар кивнул и задумался, а после сказал то, от чего мое нутро потеплело:

– В моей комнате живет паучок. Мама боится насекомых, но я не даю ей прогонять его. Он ловит мух, и я слежу, чтобы он не жадничал. – Макар придвинулся ко мне и прошептал, словно паучок мог его услышать: – Некоторых мух я спасаю. Знаю, что паучку нужно кушать, но много кушать вредно.

– Ты хороший мальчик, Макар.

Я сказала это от всего сердца, искренне радуясь, что не все дети – избалованные хулиганы. От моей похвалы Макар повеселел и даже расправил плечи. Я улыбнулась, снова думая о том, что этот чужак уже как будто становится своим, хотя с момента нашего знакомства не прошло и суток. Несмотря на то, в какой сложной ситуации мы оба оказались, друг в друге нашли поддержку.

Все еще улыбаясь, я вышла из дома и вдохнула как можно больше свежего утреннего воздуха. Но улыбка быстро сошла с моих губ, когда я увидела их.

– Нет! Нет-нет-нет…

Я упала на колени, ухватилась за влажный зеленый стебель и стала судорожно вырывать с корнями цветы. Красивые, но холодной, могильной красотой. Всего за ночь их наросло столько, что казалось, будто я выращивала цветы мертвецов специально. Я зарывалась в землю и рвала, рвала, рвала…

– Маруся, что ты делаешь?

Макар стоял за моей спиной, испуганно наблюдая за тем, как я остервенело уничтожаю растения. Его большие карие глаза с длинными ресницами напоминали глаза маленького олененка. Их я тоже видела только в книжках, но эти животные казались мне необычайно красивыми.

– Э-это плохие цветы. Очень-очень плохие! Из-за них люди умирают, они будто вытягивают жизнь, – быстро ответила я и вернулась к своему занятию.

Несколько минут Макар следил за мной – я молчала, глотая вновь подступающие слезы, – а затем упал рядом на колени и стал помогать. Его сосредоточенный взгляд, нахмуренные брови и резкие движения слегка приободрили меня. Этот мальчонка беспрекословно верил мне, как я верила бабушке Ануйке. Я была ему благодарна.

Спустя полчаса мы избавились от всех кладбищенских цветов, которые проросли у нашего дома, но я прекрасно понимала, что это беде не поможет. Цветы – всего лишь знак, предупреждение. Причина хвори намного глубже, и, если я не выясню, в чем именно эта причина, бабушка Ануйка умрет. В этом я не сомневалась.

– Мне нужно сходить на кладбище. Останешься с бабушкой Ануйкой?

Макар нахмурился, посмотрев на дверь, ведущую в дом, а затем перевел взгляд на меня и покачал головой.

– Не хочу отпускать тебя одну. Вдруг ты, как мама, не вернешься?

– Я знаю лес и упокоенных мертвых не боюсь, все будет в порядке, – попыталась заверить его я.

– Возьми меня с собой, Маруся, я не помешаю. И помогать я умею, мы с мамой часто в лес вместе за ягодами и грибами ходим.

Я тяжело вздохнула, смотря на Макара сверху вниз. Оставлять его дома с бабушкой Ануйкой тоже было опасно, он мог захворать. Поэтому