Мэг Кэбот - Дьявольские балы

Я сжимаюсь от ужаса, представив, как в четыре утра отцу позвонят в дверь полицейские и попросят прийти в морг на опознание тела его дочери. У меня будет дырка в горле, и неизвестно, какие еще зверства сотворит Себастьян. Надо было остаться дома и писать сочинение, которое задала миссис Грегори к уроку истории (тема: «Движение за введение «сухого закона» в довоенных США», две тысячи слов через двойной пробел, срок сдачи — понедельник).

Тут музыка меняется.

— Куда ты? — визжит Лила.

Боже, он приближается!

И оповещает меня об этом! Он играет со мной, как его отец с моей матерью до того, как... в общем, до того как совершил тот поступок.

Вдруг раздается странный звук — вжик.

— Черт! — снова восклицает Себастьян.

ДА ЧТО ЖЕ ТАКОЕ ТВОРИТСЯ?

— Себастьян, — удивленно говорит Лила, — ктото выстрелил в тебя кетчупом.

Что?! Кетчупом???

Я осторожно выглядываю из-за колонны и вижу его.

Не Себастьяна, а того, кто в него выстрелил.

Нет, не может быть!

А он-то тут что делает???

Адам

Во всем виноват Тед. Это он решил их преследовать.

Я только спросил:

— Зачем?

— Потому что от этого парня одни неприятности, — ответил Тед.

А он-то откуда знает? Вчера вечером Дрейк каким-то загадочным образом очутился у дома Лилы на Парк-авеню. Со своим соперником Тед даже не знаком. И что ему может быть про него известно? Думаю, ничего.

Я поделился своими соображениями с Тедом, на что он ответил:

— Дружище, ты хоть видел, как он выглядит?

Да уж, в точку. Такое впечатление, что Дрейк сошел со страниц каталога модной одежды. Слишком уж идеален, ему и правда нельзя доверять.

И все же от преследований я не в восторге. Нехорошо как-то. Хотя, по словам Теда, он всего лишь хочет убедиться, что с Лилой ничего не случится. Она — девушка Теда, точнее, стараниями Дрейка, бывшая девушка.

Правда, умом она никогда не блистала.

Но преследовать ее на свидании, по-моему, еще бессмысленнее, чем писать сочинение из двух тысяч слов через двойной интервал к уроку истории миссис Грегори в понедельник.

Когда Тед собрался уходить, он попросил меня принести «беретту» девятимиллиметрового калибра.

Хотя пистолет на самом деле водяной, выглядит он как настоящий, а такие игрушки запрещены на Манхэттене.

Поэтому «береттой» пользовался я не так уж и часто. И Тед это знал.

И твердил, как же будет весело, если мы обольем Дрейка. Знал, что я не смогу устоять.

Но до кетчупа я сам додумался.

Понимаю, детский сад.

Но чем еще заниматься в пятницу вечером? Не писать же сочинение по истории США!

И я сказал Теду, что план просто супер. Но есть одно условие: стреляю я. Теда такой расклад вполне устроил.

— Мне только нужно понять, — покачал он головой.

— Понять что?

— Что есть у Себастьяна, чего нет у меня.

Я мог бы ему объяснить. Да достаточно просто взглянуть на Дрейка, чтобы понять, чего не хватает симпатяге Теду: элитных и модных шмоток.

Но, разумеется, я промолчал. Потому что переживал мой друг очень сильно. И неудивительно. Лила же девчонка непростая... Огромные карие глаза, ну, и другие части тела тоже не маленькие...

Вдаваться в подробности не стану, а то моя сестра и так говорит, что мне пора перестать расценивать женщин как сексуальные объекты, а относиться к ним, как к будущим партнершам в неизбежной борьбе за выживание в постапокалиптической Америке (Вероника пишет на эту тему диплом, поскольку считает, что в следующем десятилетии будет конец света из-за нынешнего уровня религиозного фанатизма и небрежного обращения с природой, наблюдавшихся еще в Риме и других ныне не существующих цивилизациях).

Дядя Теда поставляет в «Свиг» алкогольные напитки, поэтому пропустили нас без проблем и даже не заставили проходить через металлоискатели. Вот так вот мы очутились в клубе и обстреляли Себастьяна Дрейка кетчупом из водяного пистолета «берет та» девятимиллиметрового калибра. Знаю, надо было остаться дома и писать сочинение для миссис Грегори, но как же жить без развлечений?

А повеселились мы здорово. Глядя, как по груди Дрейка растекаются красные пятна, Тед засмеялся, впервые после того как получил эсэмэску от Лилы, в которой она сообщала, что пойдет на бал с другим.

И все бы отлично, но вдруг Дрейк уставился на колонну на противоположной стороне танцпола. Интересно, зачем? Логичнее смотреть на нашу VIPложу (спасибо, дядя Винни!) — кетчуп ведь вылетел отсюда.

И тут я заметил, что за колонной кто-то прячется.

Точнее, не кто-то, а Мэри, новенькая, с которой мы вместе ходим на историю и которая обычно ни с кем, кроме Лилы, не разговаривает.

А в руках Мэри сжимает арбалет.

АРБАЛЕТ!

Как она умудрилась протащить его через металлоискатели? Вряд ли она знакома с дядей Винни.

Хотя неважно. Главное, Дрейк как будто видит сквозь колонну! И взгляд у него... хм... не самый приятный.

— Дурак! — бормочу я, имея в виду Дрейка. Ну, и себя самого в некотором роде. Целюсь и снова стреляю.

— Есть! — радостно орет Тед. — Видел? Точно в яблочко!

Тут Дрейк наконец нас замечает и поворачивается...

Так вот что значит «пылающий взгляд»! Выражение часто встречается в романах Стивена Кинга. Не думал, что когда-нибудь увижу что-то подобное.

Увидел. Пылающий взгляд, которым пронзил нас Дрейк.

«Ну, давай! Вперед! Подходи, Дрейк. Хочешь подраться? Я ведь не только кетчупом стрелять умею!»

Что не совсем правда. Но неважно. Дрейк все равно к нам не идет.

Вместо этого он исчезает.

Нет, не уходит из клуба.

А исчезает! Дымка от сухого льда на мгновение становится гуще, а когда рассеивается, Лила уже танцует одна.

— Держи, — я пихаю Теду «беретту».

— Что за... — Друг оглядывает танцпол. — Куда он делся?

Но я уже убегаю и кричу на ходу:

— Тащи Лилу на улицу! Там встретимся.

Тед матерится, но никто не обращает на него внимания. Музыка грохочет, все развлекаются... К тому же, если уж никто не заметил, как мы стреляли кетчупом, а потом наша жертва в прямом смысле раста яла в воздухе, вряд ли кому-то покажется интересным бранящийся Тед.

Добегаю до колонны и опускаю взгляд.

Она здесь. Дышит, как после марафонского забега, лицо белое как бумага. К груди прижимает арбалет — похожа на испуганного ребенка, кутающегося в одеяло. Негромко здороваюсь:

— Привет! — Не хочу напугать.

Не выходит. Она чуть не падает в обморок и испуганно смотрит на меня.