Джек Финней - Похитители Плоти

– Что я должен делать?

– Пойдем туда сегодня, Майлз. – Она умоляюще наклонилась ко мне. Сейчас же, если можешь, пока еще не стемнело. Я хочу, чтобы ты посмотрел на дядю Айру, поговорил с ним, ты же его знаешь много лет.

Я растерянно поставил стакан на стол, глядя на Бекки:

– Что ты несешь? О чем это ты, Бекки? Разве и ты считаешь, что это не Айра?

Она вспыхнула:

– Конечно, считаю! – Бекки вдруг закусила губу, покачивая в замешательстве головой. – О, я не знаю, Майлз, я не знаю) Ясное дело – это дядя Айра! Конечно же, это он… но вот Вильма так уверена… – Она заломила руки. – Майлз, я не знаю, что же там происходит.

Я встал и подошел к ее креслу:

– Ладно, поехали, – мягко выговорил я. – Успокойся, Бекки, – я ласково положил руку ей на плечо. – Что бы там ни было, всегда есть какая-то причина, мы ее найдем и что-нибудь сделаем. Пошли.

Я повернулся, раскрыл дверцу шкафа, чтобы взять шляпу, и почувствовал себя идиотом. Потому что шляпа моя находилась там, где всегда, – на голове Фреда. Фред – это прекрасно отполированный, весь на шарнирах мужской скелет, который стоит у меня в шкафу рядом с меньшим, женским; держать их на виду значит пугать посетителей. Оба скелета подарил мне отец на Рождество, когда я начал учиться в медицинском колледже. Для студента-медика очень полезная вещь, но, по-моему, отец преподнес их мне только потому, что где-то достал огромную, метра под два, коробку, которую перевязал черной и зеленой ленточками. Сейчас Фред и его подруга торчат в шкафу в моем кабинете, вот я и цепляю свою шляпу на его сверкающую брахицефальную макушку. Моя медсестра считает это верхом неприличия, а вот у Бекки они вызвали только легкую усмешку.

Я пожал плечами, взял шляпу и закрыл дверцу.

– Мне иногда кажется, что я слишком несерьезный, скоро мне никто не доверит выписывать аспирин от насморка.

Я позвонил на телефонную станцию, предупредил дежурную, куда отправляюсь, и мы поехали посмотреть на дядю Айру.

Чтобы уж все было понятно: меня зовут Майлз Бойз Беннелл, мне двадцать восемь лет, и я практикую в Санта-Мире, штат Калифорния, чуть больше года.

До того, после окончания Стэнфордского медицинского колледжа, я проходил стажировку в больнице. Я родился и вырос в Санта-Мире, отец мой был тут врачом до меня, и неплохим к тому же, так что затруднений с клиентурой у меня не было. Рост мой метр восемьдесят, вес семьдесят килограммов, у меня голубые глазе, черные, немного курчавые волосы, пока еще достаточно густые, хотя на макушке уже проглядывает лысинка – фамильная черта. Меня это не волнует; в конце концов, ничего не поделаешь, хотя некоторые и считают, что врачи что-нибудь такое придумают. Я играю в гольф и занимаюсь плаванием, когда есть время, поэтому всегда в форме. Пять месяцев тому назад я развелся с женой и теперь жил один в большом старомодном доме, утопающем в зелени. В атом доме жили мои родители, после их смерти он достался мне. Вот, собственно, и все. У меня «форд» 1952 года с откидным верхом, ярко-зеленого цвета; я не слышал о законе, который требовал бы, чтобы все врачи разъезжали в маленьких черных седанах.

Мы свернули на Дьюи-авеню и увидели дядю Айру на газоне перед его домом. Дьюи-авеню – большая, широкая и тихая улица, дома стоят далеко друг от друга и на значительном расстоянии от тротуара. Верх у моей машины был откинут, и дядя Айра, увидев нас, приветливо помахал рукой.

– Добрый вечер, Бекки. Привет, Майлз! – с улыбкой произнес он.

Мы помахали в ответ и вышли из машины. Бекки направилась в дом, сказав что-то любезное дяде Айре. Я же пошел прямо к нему, с беззаботным видом держа руки в карманах.

– Добрый вечер, мистер Ленц.

– Как дела, Майлз? Многих сегодня отправил на тот свет? – он хихикнул, как будто это была свеженькая шутка.

– Перевыполнил норму, – осклабился я, останавливаясь рядом с ним. Это приветствие было у нас чуть ли не ритуальным. Я стал напротив дяди Айры и смотрел ему прямо в глаза, лицо его было всего в полуметре от моего. На улице стояла приятная погода: тепло, градусов двадцать, солнце еще не совсем зашло. Не знаю, что я рассчитывал увидеть, но, конечно же, это был дядя Айра, тот самый мистер Ленц, которого я знал, когда еще был мальчишкой и каждый день приносил в банк вечернюю газету. Он тогда был главным кассиром – сейчас он уже на пенсии – и всегда уговаривал меня положить в банк свои сверхприбыли от газетного бизнеса. Сейчас он выглядел точно так же, только за прошедшие пятнадцать лет волосы у него стали совсем седыми. Роста он немалого – метра под два, и хотя походка у него уже не такая легкая, как была, дядя Айра остается приятным крепким стариком с хитроватыми глазками. Итак, именно он, и никто другой, стоял теперь на газоне в сгущающихся сумерках. И мне сделалось страшно за Вильму.

Мы немного побеседовали, так, ни о чем: городские события, погода, дела, новое шоссе через Санта-Миру; я старательно следил за каждой чертой его лица, прислушивался к каждой интонации его голоса, присматривался к каждому жесту. Однако трудно делать два дела сразу, и он обратился ко мне:

– Чем-то расстроен, Майлз? Что-то ты сегодня не в себе.

Я улыбнулся и пожал плечами:

– Похоже, работа не отпускает меня и дома.

– А ты ее гони. Я всегда так делал. Выбрасывал банковские дела из головы, как только вечером надевал шляпу. Президентом, конечно, так не станешь. – Он хмыкнул. – Только президент давно помер, а я все живу.

Черт возьми, это был дядя Айра – каждой черточкой лица, каждым словом, движением, даже помыслом; и я почувствовал себя последним идиотом. Бекки с Вильмой вышли из дому и уселись на качалку на веранде, я помахал им рукой и направился к дому.

Глава 2

Вильма сидела на качалке рядом с Бекки, дружелюбно улыбаясь. Когда я приблизился к веранде, она негромко произнесла:

– Хорошо, что ты пришел, Майлз.

– Привет, Вильма, рад тебя видеть. – Я сел лицом к девушкам на широкие перила веранды, упершись спиной в столбик.

Вильма вопросительно взглянула на меня, потом показала глазами на своего дядю, который снова начал возиться на газоне:

– Ну? И что?

Я тоже посмотрел на Айру, потом перевел взгляд на Вильму:

– Это он, Вильма. Твой дядя, и никто иной.

Она только кивнула, будто ожидая именно такого ответа.

– Нет, это не он, – произнесла Вильма спокойно, не споря, а просто констатируя факт.

– Ладно, – сказал я, плотнее прижимаясь к столбику, – давай разберемся.

В конце концов, тебя не обманешь: вы живете вместе столько лет. Почему ты думаешь, что он не дядя Айра? В чем отличия?