Ф. Каст - Обманутая

Ознакомительный фрагмент

— Меня просто бесит, когда так делают, — прошипела я, когда парочка удалилась, и мы вернулись к своим салатам.

— А по-моему, очень мило, — возразила Стиви Рей.

— Ты это заслужила, — поддержал ее Дэмьен и добавил занудным учительским тоном: — Ведь ты первая ученица третьей ступени, ставшая предводительницей Дочерей Тьмы, а также единственная в истории вампирка, не говоря уже о том, что недолетка, обладающая властью над всеми пятью стихиями!

— Привыкай, Зет, — Шони отправила в рот огромную порцию салата и энергично махнула в мою сторону вилкой.

— Ты особенная! — традиционно закончила Эрин.

В Доме Ночи своя система градации учеников. Третья ступень — это примерно как девятый класс обычной школы, четвертая ступень — десятиклассники, и так далее. Так что позвольте представиться, Зои Редберд — девятиклассница и предводительница Дочерей Тьмы. Повезло мне, да?

— Кстати, о Дочерях Тьмы, — сказала Шони. — Ты уже придумала, какие внесешь изменения? Как теперь туда будут принимать новых членов?

Я стиснула зубы, чтобы не заорать: «Нет, черт вас всех возьми! Ничего я не придумала, потому что до сих пор не могу поверить, что меня угораздило их возглавить!»

Разумеется, ничего такого я не сказала. Просто покачала головой и решила — надо признать, порой у меня бывают гениальные озарения! — перекинуть мяч на другую сторону поля.

— Нет, я пока ничего не придумала. Честно говоря, хотелось бы обсудить это с вами. Что посоветуете?

Как я и ожидала, все мгновенно умолкли. Я собиралась было открыть рот, чтобы поблагодарить их за сдержанность, но тут по школьному радио раздался властный голос нашей Верховной жрицы.

В первый момент я обрадовалась этому неожиданному вмешательству, но стоило мне вслушаться в сообщение, как меня снова бросило в дрожь.

— Учащиеся и преподаватели, прошу вас проследовать в рекреационный зал. Наш ежемесячный родительский час начинается.

Вот черт!

— Стиви Рей! Ой, божечки, как же я по тебе скучала, детка моя!

— Мамуся! — завопила Стиви Рей, бросаясь в объятия женщины, как две капли воды похожей на нее саму, только килограммов на тридцать потяжелее, и лет на двадцать постарше.

Мы с Дэмьеном неловко топтались в зале, который уже начал заполняться смущенными родителями, немногочисленными братьями-сестрами, стайкой человеческих школьников и нашими учителями-вампирами.

— Ага, вот и мои родители, — вздохнул Дэмьен. — Ладно, пошел сдаваться. До встречи.

— До встречи, — пробормотала я, глядя, как он направляется к парочке совершенно обычных людей, державших в руках завернутый в бумагу подарок.

Мама быстро обняла Дэмьена, а отец с подчеркнутой мужественностью пожал ему руку. Дэмьен при этом выглядел совершенно несчастным и потерянным.

Я поплелась к длинному, покрытому скатертью столу, занимавшему всю противоположную стену. На нем были расставлены тарелки с дорогим сыром, мясом, десертами и фруктами, а также чай, кофе и вино.

Я уже целый месяц жила в Доме Ночи, но здешнее отношение к вину не переставало меня удивлять. Впрочем, этому было сразу несколько объяснений. Во-первых, наш Дом Ночи создавался по образу и подобию европейских Домов, а в Европе, насколько мне известно, запивать еду вином это все равно, как для нас холодным чаем или колой.

Вторая причина была связана с генетикой. Дело в том, что вампиры никогда не пьянеют, даже недолетки не способны окосеть, по крайней мере от алкоголя (кровь, само собой, вызывает совершенно противоположный эффект). Вот и получается, что вино для нас вообще не проблема, однако интересно было взглянуть, как родители отнесутся к тому, что у нас в школе выпивают!

— Мамусь! Познакомься с моей соседкой! Помнишь, я тебе про нее рассказывала? Это Зои Редберд. Зои, это моя мама.

— Здравствуйте, миссис Джонсон, очень приятно познакомиться, — вежливо сказала я.

— Зои! Как же я рада, наконец, тебя увидеть! Ах, да ты просто чудо! Твоя Метка еще красивее, чем рассказывала Стиви Рей. — Миссис Джонсон крепко прижала меня к груди и прошептала: — Спасибо, что присматриваешь за моей малышкой. Я так за нее тревожусь!

Я неловко обняла ее в ответ и сказала:

— Пустяки, миссис Джонсон. Стиви Рей — моя лучшая подруга.

Мне вдруг отчаянно захотелось, чтобы мама тоже обняла меня, и чтобы она беспокоилась обо мне так же, как добрая миссис Джонсон тревожится о своей дочери.

— Ма, ты привезла мне шоколадного печенья? — нетерпеливо спросила Стиви Рей.

— Конечно, детка, но оставила его в машине, — скороговоркой произнесла миссис Джонсон с тем же деревенским говором, что был и у Стиви Рей. — Пойдем-ка проводишь меня и сама все возьмешь. Я привезла побольше, чтобы ты могла угостить друзей. — Миссис Джонсон с ласковой улыбкой посмотрела на меня. — Хочешь пойти с нами, Зои?

— Зои.

Этот голос походил на ледяное эхо доброго журчания миссис Джонсон. Я обернулась и увидела входящих в зал маму и Джона.

Сердце у меня рухнуло в балетки. Она все-таки взяла его с собой. Ну почему, почему хотя бы в первый раз она не приехала одна, чтобы мы могли побыть вдвоем? Это был глупый вопрос, потому что я заранее знала ответ.

Джон никогда бы этого не допустил. А когда Джон чего-то не хочет, мама повинуется без возражений. Точка. Конец предложения.

С тех пор, как моя мама вышла за своего Джона Хеффера, она перестала беспокоиться о деньгах. Она живет в шикарном доме в тихом дорогом пригороде. Она стала членом школьного родительского комитета и общины «Люди Веры». Но за три года своего «безупречного» замужества моя мама окончательно и бесповоротно перестала быть моей мамой и самой собой.

— Простите, миссис Джонсон, но приехали мои родители. Мне нужно идти.

— Ах, детка, я с радостью познакомлюсь с твоими мамой и папой! — воскликнула миссис Джонсон и, как будто мы были на обычном школьном вечере, с сияющей улыбкой повернулась к моим предкам.

Мы со Стиви Рей переглянулись.

«Извини», — произнесла я одними губами.

Честно говоря, на тот момент у меня не было стопроцентной уверенности, что все это кончится неприятностями, но при одном взгляде на злотчима, который сокращал разделявшее нас расстояние решительными шагами накачанного тестестероном альфа-самца, возглавляющего гонку на выживание, я почувствовала, что мои слова о кошмаре могут оказаться вещими.

Миг спустя мое сердце птицей выпорхнуло из балеток, а жизнь показалась намного лучше, потому что из-за спины Джона решительно вышел мой самый любимый на свете человек и, раскинув руки, шагнул ко мне.